Дурные правила

Первым послали вестового: раз добрался сюда, доберется и обратно. Он широко улыбнулся, обнаружив отсутствие верхнего переднего зуба, закинул за плечи карабин и резво пополз вперед, смешно виляя задом. Юсупов сплюнул, обмотал оптический прицел винтовки портянкой, чтобы не повредить его о камни, и пополз следом за связистом. Дальше двинулись все остальные, я был замыкающим.

Мы ползли по обожженной земле и кирпичной крошке, от выступа к выступу, от воронки к воронке. После месяца непрекращающихся позиционных боев местность была хорошо пристреляна противником, и в случае обнаружения нам было несдобровать. Методично работая коленями и локтями, я полз вслед за Емельяновым, в точности повторяя его путь. Сорок минут кряду все, что я видел перед собой, были подбитые квадратными гвоздями подошвы его немецких сапог. За это время я успел обмозговать сложившуюся ситуацию: приказ покинуть наблюдательный пункт и срочно явиться в штаб дивизии мог означать что-то непредвиденное, а внезапный отзыв разведгруппы с линии фронта нередко случался перед началом наступления.

Когда мы наконец приблизились к нашим позициям, стало смеркаться. Короткими перебежками по одному запрыгнули в передовые окопы, где уже ждали ребята из роты охранения. Они были предупреждены о нашем преждевременном возвращении, пароль не спрашивали и, дождавшись, пока мы все соберемся, повели нас в глубь паутины наших траншей. За окопами второй линии стояли два полуразрушенных барака, беленных известью. У одного из них дежурил командирский виллис с выключенными фарами. Мои бойцы переглянулись, а Юсупов даже присвистнул, впечатленный столь торжественным приемом.

– Видно, сильно мы кому-то понадобились, – еле слышно пробурчал Коробков. По тону я понял, что и он встревожен внезапным вниманием руководства к нашей группе. Как показывал опыт, такую спешку командование проявляет, когда надо на кого-то переложить ответственность или за что-то наказать.

Шофер виллиса, одетый как штабист, курил, развалившись на переднем сиденье. При нашем приближении он щелчком отшвырнул окурок, отряхнул сползшую на бок фуражку и вылез из машины нам навстречу. Он был офицером, но под надетым поверх гимнастерки плащом не было видно знаков различия. Он обратился к нам звучным, хорошо поставленным, будто у конферансье, голосом:

– Лейтенант Спицын?

Я прочистил горло и отозвался:

– Так точно. Прибыл по приказанию.

Он не дал мне договорить и быстро произнес:

– Садитесь скорее в машину, вас с группой нужно срочно доставить в штаб.

Мы с Юсуповым многозначительно переглянулись: во взгляде старшины читался тот же вопрос, что и я задавал сам себе, пока мы ползли к переднему краю. Бойцы боком устроились на заднем сидении, кроме связного, который, пожелав нам удачи, поспешил в расположение своей роты. Я сел рядом с водителем, машина тронулась, и запахло выхлопными газами. Вскоре к этому примешался запах солдатской махорки: ребята, пользуясь передышкой, дружно закурили.

Ехали молча, держа курс в глубь расположения наших войск. Я украдкой поглядывал на шофера, он и правда был похож на ведущего эстрадных концертов: зачесанные на пробор волосы, маленькие черные усики и сильный запах лавандового одеколона. Так и подмывало спросить, не работал ли он до войны в каком-нибудь московском театре, но я сдержался. Он пару раз закуривал прямо на ходу, одной рукой то крутя руль, то резко дергая рычаг коробки. Машину сильно трясло на ухабах, иногда приходилось хвататься за край кресла, чтобы не вылететь на очередном вираже.

Пока мы ехали, стало темно. Мимо промелькнули сильно пострадавшие от бомбежки цеха кирпичного завода. Слева сиротливо торчала одинокая печная труба – все, что уцелело от сгоревшей дотла деревянной хаты. Вдруг резко захотелось спать, я зевнул в кулак и помотал головой, чтобы взбодриться. Дорога петляла, уводя все дальше к пригородам, позади остались руины городских строений, и началась жидкая лесополоса. За ней были видны деревянные дома, часть из которых выгорела еще при первом штурме, а часть уцелела и теперь использовалась для размещения штабов и командного состава дивизии, так как сюда не доставали немецкие минометы.

На одном из поворотов дорогу нам преградил выросший словно из-под земли патруль. Пятеро дюжих автоматчиков выскочили из густых зарослей бузины и потребовали остановить машину. Наш шофер сбавил ход и медленно подкатил к патрульным, затормозив в метре от того места, где они стояли. Затем неторопливо извлек из-за пазухи бумагу и, аккуратно развернув ее, многозначительно протянул старшему. Тот вышел вперед и зажег перед собой фонарь. Сначала он внимательно изучил содержание бумаги, потом осветил фонарем всех сидевших в машине.

– Кто такие? – поинтересовался он довольно грозно.

– Старший лейтенант Кравченко из штаба дивизии, со мной разведгруппа лейтенанта Спицына. Срочно велено явиться в расположение штаба по приказу полковника Стародубцева, – уверенным голосом немного нараспев ответил наш шофер.