Дурные сны. Безумие (СИ)

Брюнет поднял голову и бросил на брата непонимающий и слегка рассеянный взгляд.

— Ты о чем?

— Да о тебе я, о ком же еще. В последнее время я тебя не узнаю, и меня это пугает. Я волнуюсь за тебя, брат. Мы оба волнуемся, — чуть помолчав, Артём спросил, — Это из-за отца?

— Что? Нет, — покачав головой, Марк помялся, — Это…

Он задумался, глядя на своего родственника и его половину. Стоит ли им знать о том, что его мучает? Да и мучает ли? За этот час Ян успел оставить ему еще несколько сообщений, которые Кораблёв стёр, не читая. Потому что боялся. Что не выдержит и согласится поговорить. А там — он либо убьет рыжего, либо сделает ему что-то, о чем он потом пожалеет.

— Марк, — мягко, почти нежно позвала его Ксюша, — Мы сейчас — твоя семья. И ты можешь рассказать нам всё, что тебя мучает. Мы же видим, как тебе трудно. Позволь помочь тебе.

Взглянув в её голубые и огромные — в пол-лица — глаза, Марк, будто под гипнозом, начал говорить. Недаром Артём говорил, что его девушка — ведьма. Она будто околдовала брюнета, заставляя одним взглядом буквально выталкивать из себя слова.

И с каждой фразой, с каждым предложением и грязным словом, на которые парень не скупился, Марк чувствовал, как ему становится легче. будто камни, которые грудой были свалены на его плечи, кто-то заботливой рукой смахивал и убирал подальше от него.

— Да уж, — протянул Артём, когда Марк, наконец, замолчал, — Ситуация.

Брюнет бросил на него короткий взгляд и вскинул бровь:

— И это всё, что ты можешь мне сказать? Да уж, братец, помог несказанно.

Тёма лишь поднял руки, пожимая плечами:

— Прости, но я не специалист в подобных вопросах. Если ты хочешь поговорить об отношениях — то тебе вон к той голубоглазой почти блондинке, — кивнул он на свою девушку, Она терпит меня столько месяцев, что я всерьез подумываю причислить её к лику Святых.

Хмыкнув, Ксюша прикусила губу, изучая лицо Марка. Хоть, как заметил её парень, опыта в подобных вопросах у неё было больше — девушка не без гордости заверяла, что их друзья Настя и Саша остались вместе потому, что Оксана регулярно давала по башке и одному, и второй — но эта ситуация была очень уже…нестандартной. Всё же Марку нравился парень. И, видимо, не просто нравился.

— Что тебя пугает? — наконец, спросила она.

Марк отвел взгляд, думая, как ответить на этот вопрос. Его пугало всё, что так или иначе было связано с отношениями. Он твердо был уверен, быть с кем-то — значит, находиться в постоянной опасности. Нет, не потому что ревнивая половина может прирезать по поводу и без, а просто из-за того, что отдать кому-то свое сердце — значит, открыть самого себя, свою душу. Которую ранить гораздо проще, чем тело. И душевная рана болит гораздо дольше физической.

— Наверное, всё, — негромко ответил брюнет, не сводя взгляда с ровной поверхности стола.

— А можно чуть конкретнее? Ну, чтобы я примерно понимала, от чего плясать.

— Я никогда и ни с кем не был в отношениях. И я не уверен, что хочу этого. Плюс — меня всё еще злит та ситуация. Где вообще гарантии, что Ян вообще ко мне что-то чувствует? Может, он с тем дибилоидом снова мутит. Я бы не удивился.

— Ну, насчет хочу\не хочу — тут у меня сомнений нет, — хмыкнула девушка, — Не хотел бы — даже тему бы эту не поднял. Так что тут дело в другом. Марк, я тебе сейчас, может быть, скажу что-то удивительное, но постарайся это понять. Боятся все. Без исключений.

Марк поднял недоверчивый взгляд на Ксюшу:

— И даже вы?

— Ну, что касается меня — я вообще была в диком ужасе, — широко улыбнулась та, — Твой братец первое время у меня ассоциировался с чем-то жутким и в крайней степени ненадежным. А если учесть, что он обрывал мне телефон сутками, с разных номеров — я вообще боялась ходить по улицам одна.

— Ну, ты преувеличиваешь, — поморщился Артём.

— Ничуть! — отрезала его половина, — Мне было страшно — он ведь музыкант, и такое понятие, как «верность», вообще было ему чуждо. Но я рискнула — потому что всегда существовала вероятность, что он не то что не обидит, а сделает меня счастливой. То же самое я могу сказать и тебе. Тебе ведь нравится этот парень?

Не рискнув произнести этого вслух, Марк ограничился коротким кивком.

— Тогда рискни. Поговори с ним, признайся. Лучше жалеть о сделанном, а не кусать локти и смотреть, как, возможно, твоя вторая половина уходит куда-то в закат, бодро подтягивая коленки и обнимая какого-нибудь латентного гея в узких штанишках. Жизнь одна, и тратить её на упивание своими обидами, или эгоизмом, или прочими «или» — нельзя. Так что — собрался, пошел и поговорил с ним. И чтобы до утра я тебя дома не видела!

Марк перевел взгляд на брата и понял, что тот полностью поддерживает свою девушку. Медленно, будто во сне, поднявшись на ноги, брюнет прошел в комнату и, натянув первые попавшиеся под руку джинсы, схватил ключи от машины, натянул на ноги кеды и вышел из квартиры, хлопнув дверью.

Повернувшись к Ксюше, Артём за руку притянул её к себе и обнял, зарываясь лицом в её плоский живот.