Дурочка (Ожидание гусеницы)

Через полчаса Санитар вернулся. Лукреция курила у плиты, помешивая кипящую овсянку. Она знала – Санитар ничего не скажет, пока не разденется и не упакует свое снаряжение. Не отходя от плиты и не поворачиваясь, Лукреция приоткрыла ногой дверцу под раковиной, чтобы Санитар забросил в мусорное ведро бахилы.

– Кому ты варишь кашу? – спросил он.

– Лайке. Ее домработница приучила к каше по утрам и кефирчику на ночь.

– А где сейчас Туся? – Санитар выбрал себе тарелку и протянул ее Лукреции.

– Не знаю точно.

– Найди ее и пригласи сюда пожить.

Лукреция застыла с половником над его тарелкой. Санитар отобрал половник, тарелку, и сам налил жидкой каши. Сел за стол, выбрал самый большой ломоть хлеба и начал есть, обжигаясь.

– Он мертв? – спросила Лукреция.

– Мертвый. Сидит в кресле под пледом. Никаких следов насилия. В пристройке что-то искали.

– Может, Лайка порылась, он ей подарок обещал?..

– Не думаю. Искали в основном в бумагах, в коробках с книгами, на кухне в столе. Пригласи Тусю.

– При чем тут Туся? – Лукреция сжала виски пальцами. – Зачем ее приглашать?

– На всякий случай. Чтобы Лайка не осталась одна, если что…

– Если что?! – повысила голос Лукреция.

– Офицерик-то – Наташкин! – многозначительно заметил Санитар.

В кухню вошла Аглая. Она напевала и иногда подпрыгивала в такт:

– «Вслед за императором едут генералы – генералы свиты. Славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты. Следом – дуэлянты, флигель-адъютанты,  – после этих слов Аглая многозначительно подняла указательный палец вверх, – блещут эполеты. Все они красавцы, все они таланты, все они – поэты… все они – поэты…» ( Окуджава ) Я нашла! Я нашла это слово по радио, только что. Дядя Паша, кто такие дуэлянты? Где у них эпо-ле-ты?

– Она у тебя еще и поет, – мрачно заметил Санитар.

– Сама первый раз слышу, – удивилась Лукреция.

– Я могу петь стихи! – констатировала Аглая.

– Не надо, – покачал головой Санитар. – Поешь и принеси тетрадку.