Дурочка (Ожидание гусеницы)

— Я ему верю, — заявила Лукреция. — Если бы бумаги были у него, он бы осенью 91-го не пришел вместе с тобой их выкапывать. Помнишь эту осень самоубийц? В августе выбрасывается из окна Кручина — управделами ЦК. В октябре — его приемник Павлов. Думаю, Наташкины нервы сдали после смерти Лисоволика, завсекцией США из международного отдела ЦК. Ты запаниковала и решила вытащить из швейцарского банка если не все, то хотя бы часть денег, и — срочно. Вот тут вам двоим пришлось пойти на сотрудничество, соединить связи одного с возможностями другого, и вы назначили день раскопок. Могу поспорить — у вас к этому дню уже были готовы визы и билеты, и пути отступления.

— Не было никаких билетов и виз, — скривился Крылов. — Мы договорились прощупать ситуацию и через подставную фирму обналичить один из счетов. К тому же в девяносто первом Крючкова убирали из председателей, соответственно, рвались межведомственные связи. Наташка-то под Крючковым спокойно сидела, а Бакатин первым делом начал трепать контрразведку по финансовым проколам.

— Ладно, у вас была еще причина. Но мне на нее плевать! Извините… Продолжу. В октябре девяносто первого вы завалились ко мне, как всегда, на выходные. Началось с развлечения и поиска сокровищ. Все нервничали, но вроде как в охотку, придуривались. Одна я была не в курсе, что вы за эти бумажки поубивать друг друга готовы. Утром на следующий день ты, — Лукреция показала пальцем на Крылова, — залез в записи моей дочери и узнал, что пустой кейс не сговор Наташки с Бакенщиком, не спектакль, который перед нами разыграли. Оказывается, моя дочь видела и записала, как они ночью ругались друг с другом, а это значит — оба не знали о пропаже.

— Ничего себе, ругались! — возмутилась Ладова. — Семен мне стволом кусок зуба отломил!

— Моим, кстати, стволом! — заметил Крылов.

— Санитар!.. — опять повысила голос Лукреция, призывая к тишине, — на следующий день в ходе ваших разборок узнает, что он отсидел за бумажки, которые теперь пропали, и обещанных денег «нашего с вами пенсионного фонда», как Наташка их называла, «теперь точно нет». Началась драка, после которой вы приезжаете сюда только порознь. Чтобы проверить записи моей дочери, не появилось ли там ее новых наблюдений, да?

— Это ты зря, — обижено заметил Крылов. — Ты наша радость, мы с тобой душой отдыхаем.

— А мне кажется, — тихо сказала Лукреция, — что когда я оздоравливалась с дочерью в санатории, вы составили список посещений моего участка с металлоискателями. Чтобы не пересекаться.

— Ну, было дело, приехала я один раз с такой штуковиной, — пожала плечами Ладова. — Хотя понимала, что глупо — странно было бы вытащить эту коробку из кейса и опять зарыть неподалеку.

— И я сунулся повторно, — усмехнулся Крылов. — Дернуло меня проверить над бывшей выгребной ямой старого туалета. Ты ее в девяностом зас ы пала, когда канализацию в доме сделала, вот я и подумал…

— Ну да… Потом мы с Лайкой в очередной раз отбыли в санаторий, а вы в очередной раз перелопатили у меня здесь все книги и бумажки, — грустно усмехнулась Лукреция. — Ничего не обнаружили и решили, что проще прослушивать дом. Наверняка, кто-то из вас же и проболтается во время так называемых «уроков» для дурочки. Благо — техника казенная. Так?..

— Ты из меня совсем идиота делаешь, — заметил Крэзи-бой. — Я макулатуру в твоем доме перерыл в первую очередь — где же прятать документы, как не среди бумаг!

— Вы устроили в моем доме наблюдательный пункт. Засаду для болтуна. Все эти годы вы… — Смирновская схватилась за горло и отвернулась к плите. — Ты изгадил все, что у нас было. Микрофон в гостевой комнате! Зато ты теперь знаешь, что я смотрю порно и… Вы — сволочи!

— Хватит из нас злодеев изображать! — возмутился Крылов.

— Изображать? — резко повернулась Смирновская. — В твое последнее посещение я сказала, что профессор забрал несколько тетрадок Аглаи. Ты решил, что стоит поискать бумаги и там, да? В доме Ционовского? А ты, — Лукреция укоризненно кивнула Ладовой, — прослушала запись этого нашего разговора и послала туда же своего подручного Флигеля! Как часто вы проверяли все записанные звуки моей жизни? Раз в неделю? Раз в месяц? Почему, черт побери, вы уверены, что бумаги до сих пор где-то здесь?! — она пошатнулась.

Наташа вскочила и помогла Лукреции дойти до дивана.

— Интуиция, — сказала она, подавая стакан с водой.

— А у меня — полная уверенность, — заявил Крылов, протянув Смирновской таблетку из коробки от леденцов. — Бумаги перепрятаны, и недалеко. Бакенщик, похоже, вообще не в курсе. А Санитар не стал бы такие документы у себя держать. Он профессионал, но — исполнитель, не по рангу ему возиться с обналичкой подобных средств. Мог на всякий случай перепрятать неподалеку, с задумкой на будущее. Кто остается? Ты, непогрешимая наша, Таисия — преданная твоя слуга и мы с Наташкой. Поскольку, как сейчас выяснилось, мы с Наташкой на протяжении последних четырех лет прилагали одинаковые усилия в поисках, сама понимаешь, кто остается.

Лукреция села и затряслась в беззвучном смехе.