Дурочка (СИ)

– Тетечка Мария, вечер добрый!

– Недобрый, – стонет тетя. Я помогаю ей сесть ровно и сую очередной кренделек, – а ты за чем явилась?

– Тетечка Мария…

– Мари!

– Тетечка Мари, – быстро поправляется Дунечка, – я с маленькой просьбишкой…

– Ну?

– Заберите пораньше работника!

– О как! – удивляется тетя.

Я тоже вытаращила глаза.

После кары господней мужского населения, считай, и не осталась. В нашем околотке выжили дядька Федот, на соседней улице семилетний Фомка, а в тупичке напротив сумасшедший дед Моисей.

И все из мужиков.

Дядька Федот как раз уезжал на мельницу через две деревни за горой, там и отсиделся, ничего не зная. Фомку в наказание за проказы отправили в амбар убираться, и тяжеленую дверь закрыли, потом уж стук соседка услышала и выпустили живого-здорового. А чистюля Моисей торчал, как всегда, на речке, и за ним никто из детей не пришел. Он и проспал эту страшную ночь в чьей-то лодке, а выловили ее, когда вода спала, за сто верст от нашего села.

У тети не выжили старшие сестра и брат, и дети их общим числом пятеро. И дом осел и рассыпался под градом камней. Тетя не выходила замуж, с родней проживала и осталась в одночасье без крова.

У меня погибли родители и оба брата, у старшего еще жена на сносях была.

Наш священник считает, что мне даже повезло, раз ничего не помню. Не страдаю по ушедшим. А тетя, узнав, что я без памяти осталась, сразу поняла, что у нее такая же беда. Только она явно благородная, потому что про стирку и уборку не помнит, а манеры знает. Потому что воспитана не в пример лучше меня.

Священник только вздохнул, ему некогда.

Для всех выживших отец Афанасий читал «Ведомости» прямо в церкви во время службы.

Я старательно запоминала, тетя заставляла повторять ей каждый день:

«… казалось, природа успокоилась после сильных гроз и проливных дождей, но они послужили причиной страшных оползней и сходов селевых потоков. 4-го мая мощный селевой поток снес десятки домов в восьми поселениях…»

Те слова, которые мы не понимали, священник потом объяснял.

А самое главное он повторил несколько раз уже своими словами:

– В эти скорбные дни наш милостивый Государь Иван Мудрый повелел в каждое поселение отправить крепких мужчин, гожих ко всяким строительным работам. Десять дней работает оный на одном подворье, а потом переходит к следующему. Вытаскивает камни, поднимает заборы, восстанавливает сараи, все, что потребно для жизни, и подлежит восстановлению малыми силами. Плату работникам наш милостивый Государь берет на себя, а хозяева только кормят их и выделяют угол, достаточный для ночного отдыха…

А ещё милостивый наш Государь прислал нам мага-целителя на три дня.

Настоящего мага!

Как только у меня жар спал, я тоже сбегала посмотреть на целителя. Так-то он ничем не отличается от наших людей. Голова такая же, руки-ноги, сам крепенький на вид.

Кого успел, того и поднял, остальных похоронили. Говорили, что он из крепости какой-то пограничной, и ему всякие раны и ушибы доводилось видеть.

Дядька-мастеровой Дунечке достался в возрасте, за пятьдесят точно. И рука левая плохо сгибалась. Но топором владел достойно, даже отец Афанасий на этого мастера заглядывался. После подворья Дунечки и нашего дома священник ожидал дядьку к себе. Церковь не пострадала, а вот хозяйственные постройки требовали крепких рук, а лучше и не одного мастера, а сразу двоих-троих. Поэтому Отец Афанасий уступал свою очередь, чтобы работники пришли к нему уже никуда не торопясь.

– Ну, что молчишь, Дуня? Ест, что ли, много? Но церковь раздавала пайки военных. Не брала?

– Тетечка Мари, все взяла, выбрала и свою долю, и на работника. Пожрать-то он горазд, конечно… но мне уже семнадцать полных, в доме одна, а он все же мушшина видный… что потом мой батюшка скажет, как приедет-то? Выдерет?

– Видный? – задумалась тетя.

– Видный, – подтвердила я сдуру. – И здоровый такой. Только ругаться горазд.

– А ты откуда знаешь? Подглядывала? Бесстыжая! Я ночей не сплю, все думаю, как тебя воспитывать, а ты как была Сонькой, так и осталась!

Все, тетя завелась. Это надолго.

Объяснять, что подглядывать нет смысла, все равно он к нам потом приходит по очереди. Как-то раз стирала во дворе, а он воды попросил. Налила в ковш да подала. Взял и вылил себе на голову. Он еще лил, а я уже тетины вещи развешивала. Воды не жалко, но и дел домашних много.

– Ладно, Дуня. Отправляй к нам, так и быть. Завтра.

***

Познакомились с дядькой этим на следующий день, ближе к обеду. Он там все доделал, потом пришел отец Афанасий, проверил, что отремонтировано, сделал нужную запись и ушел. А дядька назвал свое имя:

– Григорий.

– Мари и Софи, – благосклонно кивнула тетя.

– Твою ж мать, – чуть не выронил он из рук здоровенный мешок с инструментами, – откуда такие цацы?

– Не смейте ругаться в моем доме, – взвизгнула тетя.

– Хорошо. В доме не буду.