Душа

Кристо был по-прежнему худенький, бледненький, но сильно вырос и выражение его лица изменилось. Изменился и его лексикон, в чем повинны были книги, прочитанные в огромном количестве. Когда Кристо был рядом, Натали снова начинала отличать один день от другого, но видела она Кристо теперь редко. Он перешел в шестой класс и свободное время охотнее проводил с Марселем или Луиджи, чем с Натали, хотя по-прежнему питал к ней самую горячую привязанность. Но общие интересы связывали его с Марселем и Луиджи. Являясь к Петраччи, он первым делом спускался в подвал, где Луиджи трудился над электрическим протезом для Андре, над «рукой Андре», как они говорили. Дело подвигалось плохо, Андре по сей день носил, а вернее, не носил, временный протез, а опыты с электрорукой приносили только одни разочарования: похоже было, что Андре вообще никогда не привыкнет к протезу, каким бы прекрасным он ни был. Луиджи всячески совершенствовал свой протез: он поместил батарейку и моторчик в предплечье, чтобы можно было от мускулов и сигналов культи заставить их действовать.

С того времени, когда Кристо жил у Петраччи, Луиджи расширил свое хозяйство, обзавелся новыми механизмами, у него теперь был генератор импульсов, небольшие примитивные электронные установки, старенький осциллограф… С Луиджи часто работал инженер-электронщик: самому Луиджи не хватало знаний, чтобы делать сложные расчеты, снимать показания осциллографа; хотя он работал над электрическим протезом, все его помыслы были заняты кибернетической рукой.

Нынче вечером все не ладилось. Луиджи был не в ударе, вещи не желали слушаться, исчезали прямо из-под носа, ломались, падали на стол… Даже ладони взмокли… уж не грипп ли начинается? Луиджи отошел от стола и сел в старую продырявленную качалку, а Кристо взгромоздился на табуретку. Кибернетическая рука… Кибернетическая рука… Вокруг них стояла глубокая могильная тишина, какая бывает только в подвалах.

– Все-таки живой человек лучше, – сказал Кристо, вернее, повторил свои собственные слова, после которых и наступило долгое молчание, – ведь это он изобретает искусственную руку и все машины тоже. А машина человека не изобретет.

Обычно Луиджи охотно выслушивал болтовню Кристо, но сегодня вечером – нет… Все было слишком сложно.

– Не в этом дело, – вяло проговорил он, покачиваясь в качалке. Очки он снял и закрыл глаза. Когда Луиджи откачивался назад, тень и свет лампы попеременно пробегали по лицу мальчика. Вокруг них залегла улыбчатая неподвижность автоматов, как и всегда находящихся в ожидании чего-то: уж не ждут ли они принца из сказки, поцелуй которого все оживит, все приведет в движение.

– Машина бесконечно расширяет физические и умственные возможности человека, – продолжал Луиджи, с отвращением выговаривая слова.

– Но ведь ты, ты любишь «руку Андре», а «рука Андре» к тебе никаких чувств не питает.

Луиджи приоткрыл один глаз и посмотрел на Кристо, но без очков увидел лишь нечто расплывчатое, медузообразное, плавающее в тумане.

– Уже до чувств договорился? Сейчас пытаются наделить машины памятью, мозгом, а тебе уже и чувства подавай. Хотя в сущности почему бы и нет? Круг знаний человека непрестанно растет, и в принципе ему нет пределов. Если человеку удастся в один прекрасный день создать по своему подобию искусственного человека, возможно, этот искусственный человек будет наделен также и чувствами.

– Значит, ты думаешь, что можно сделать искусственную Натали?

– Что ты хочешь этим сказать?

Луиджи надел очки, и Кристо сразу приобрел полагающийся ему вид: бледненький, худощавый мальчуган в коротких штанишках и в курточке на молнии.

– Она с каждым обращается так, как нужно…

– Верно… Это и называется человеческими отношениями. Каковы-то будут отношения между кибернетическими системами, вот где загвоздка, дружок… Натали от природы отрегулирована так, что действует, как людям нужно: кого пожалеет, кого подбодрит, кому и пощечину даст. Но, возможно, все эти чувства исчезнут, а тому другому потребуется термическая температура или неотложный ответ на тот или иной вопрос, как знать…

– Это я себе представляю… Вот, например, говорят про машину: столько-то лошадиных сил, но делают-то ее не в виде лошади. Ведь никто в автомобиль не впрягает четверку карусельных лошадей, чтобы казалось, будто они его тащат. Искусственный человек вовсе не будет походить на настоящего человека, он не будет андроидом. Верно, Луиджи? Ведь пользы в этом никакой нет. Поэтому точно так же, когда говорят, что бог создал нас по своему образу и подобию, это вовсе не значит, что бог просто бородатый господин…

– Тут ты совершенно прав… Когда я говорю, что искусственный человек будет создан по нашему подобию, я имею в виду вот что: создавая его, человек будет вдохновляться самим собой, законами функционирования нашего организма, в отношении мозга, системы сигнализации и т. д. и т. п. Вовсе я не утверждаю, что искусственный человек будет походить на нас, как, скажем, ты похож на свою маму.

– Это уже лучше, – одобрил Кристо, – но еще недостаточно хорошо. Мы-то живые, а он нет…