Душа Ардейла

- Прибор! Деревня, - хмыкнул Ребан. - Научное слово! В граде слыхивал. Мудрый человек его говаривал, как чего непонятно было.

- Научное? Ну-ну, - иронично улыбнулся Турот.

Пока Барат держал клинок, прижав его к наковальне обеими руками, Ребан старательно возился вокруг него с бечевкой, завязывал узелки на кончиках и в месте, где была гарда, что-то бормотал, хмыкал и покачивал головой.

- Через седмицу, вечером, приходи! - буркнул Ребан, выходя из кузницы. - Буду ждать. Посмотрим, что из тебя получится.

Эх, хорошо, когда речка Быстрица протекает у самой кузницы! Барат разбежался, прыгнул и, с криком "Ух!", врезался в холодную воду реки. Вынырнул, мотая головой и разбрызгивая мокрыми волосами капли воды. Быстрое течение понесло его вдоль берега. Яростно работая руками и молотя ногами, Барат начал выгребать против течения к берегу. Не хватало еще оказаться над омутом, в котором, если верить деревенским бабкам, жил сам Сом Сомыч. Сом Сомыч рисовался старухами, как чудище, здоровенное, с пастью жабы и с усами приказчика купца Тратуша. И засасывает это чудище свою жертву целиком. Только водоворот на том месте остается.

Не то, чтобы Барат верил в эти сказки, но все же не рисковал плавать над омутом. Очень может быть, что в сказках бабок и есть доля правды. Все же видел один раз Барат, как плыл по тому омуту селезень. Плыл, а потом пропал. Как ни бывало его!

Плаванью Барата научил отец. Деревенские плавать не умели, и заходить далеко в воду побаивались. На водные изыскания Барата смотрели искоса, считая это никому не нужным чудачеством. Не знают они, как прекрасно, после трудового дня в раскаленной кузнице, нырнуть в прохладные воды реки! Смыть с себя пот, грязь и усталость.

Выбравшись на берег, Барат постоял, подставляя теплому солнцу то один бок, то другой, давая телу возможность обсохнуть. Ах, да! Сегодня надо идти к Ребану. Седмица прошла, и Ребан передал через отца наказ прийти. Интересно, чему он сможет научить? Нет, чему - оно ясно! Мечом махать. А вот каково оно?

Ребан еще раз обошел вокруг Барата, придирчиво рассматривая его со всех сторон.

- Руки длинны - это хорошо! - бормотал он. - Мах должен быть широким, мускулы плеч и предплечий, да и сами руки крепки. Это тоже хорошо. Но закрепощены они. А вот это - плохо! Придется разрабатывать связки. Впрочем, для твердых ударов подходят. Гибкости мало… Реакцию надо будет развивать. Хм, взгляд, как у телка, мягкий. Взгляд воина должен быть быстр и жесток. А так, материал, хоть и сыроват, но неплох, неплох…

- Ты хоть понимаешь, для чего сюда пришел? - внезапно строго спросил Ребан у, опешившего от неожиданности, Барата.

- Учиться, - выдавил из себя Барат.

- Чему учиться? - напирал Ребан.

- …?

- Убивать учиться! Защищать свою жизнь учиться! Выживать учиться! Понял!

Барат подавленно кивнул головой.

- Ничего, еще поймешь! - покровительственно похлопал его по плечу Ребан и хитро прищурился. - А когда поймешь, то проклянешь тот день и час, когда согласился на это. Не всяк выдержит то, что тебя ожидает. Может, еще передумаешь, а? Вон, калитка открыта. Поворачивайся и иди. Держать не буду!

Желание повернуться и уйти было сильным, но Барат представил себе лицо отца, и что он скажет, когда узнает о малодушии Барата. Желание уйти сразу исчезло. Барат сжал зубы, и, затвердев скулами, смело взглянул в насмешливые карие глаза Ребана.

- Я пришел учиться мастер! Прошу тебя научить меня владению мечом.

Ребан некоторое время, молча, вглядывался в синие глаза Барата, словно что-то читая в их глубине, в самой душе парня, потом медленно кивнул:

- Ну что же, ты выбрал. Стой здесь! Я сейчас. - Ребан повернулся и вошел в свой дом.

Вот уж не ожидал Барат, что учеба начнется таким образом. В его представлении, Ребан-воин сразу покажет ему, как рубить, колоть и защищаться. Но то, с чем столкнулся Барат в начале обучения, очень мало напоминало картины, которые он себе рисовал в воображении. Стоять несколько часов неподвижно с деревянным мечом, поднятым на уровень груди, со свинцовыми накладками для тяжести. Зачем? А зачем эти круговые вращения кистями рук? Зачем эти утомительные занятия, когда надо изгибаться под немыслимыми углами? Особый ужас вызывали упражнения, когда Барат пытался сесть на шпагат. Ребан называл это мучение "растяжкой" и со всем пылом садиста, заставлял распластываться Барата.