Душа архонта

– Я просто задумалась.

– Глубоко же ты задумываешься! – в зеленых глазах Хана мелькнуло беспокойство, – не делай так больше, уход в себя могут понять неправильно!

– Как же? – пожала плечами девушка.

– Подумают, что ты – одержимая, например.

Лиандра только открыла рот, чтобы спросить, кто такие одержимые, как Хан ее перебил:

– С ним покончили?

– Да, убили. Ты знал?

Хан невесело усмехнулся и не ответил.

– Ты ушел, чтобы полечить себя?

– Да. А еще не хотел пачкать оружие об эту погань.

– Разве ты не любишь убивать?

– «Любить» и «убивать» для меня вообще разные понятия! – недовольно бросил Ханлейт и пошел обратно к стоянке.

Пожалуй, Лиандре понравилось, как он это сказал. Что знает она о Хане, чтобы судить? Только то, что он ее ранил! Вспомнив поединок на постоялом дворе, девушка опять посмотрела на эльфа с неприязнью, но изображение на теле Ханлейта, искусно выполненное темно-коричневой краской, продолжало стоять у нее перед глазами.

– Что за символы у тебя на спине? Где «растет» такое дерево? Я видела его однажды.

Ханлейт резко обернулся и сказал с плохо скрытым раздражением:

– Нигде не растет, это аллегория. Ты не могла его нигде видеть. Забудь об этом!

Пусть Хан не хочет говорить, но Лиандра чувствовала, что эльф имеет какую-то загадочную связь с ее прошлым. В этот момент она оставила мысли о бегстве из банды Герванта.

Таса не стали хоронить. Лето сел на лошадь погибшего Веселика, которую бородатый разбойник так походя присвоил себе, и освободил Лиандру от своего общества. Уезжая, она обернулась – убитый разбойник лежал на склоне распадка темной массой. Жизнь живого существа значила ничтожно мало! А разбойников осталось только восемь…

– Почему за нами никто не гонится? – спокойно спросил Киндар Герванта, словно избиения на постоялом дворе не было и в помине.

– А зачем? Сейчас вестовые легионеров скачут во все стороны от Готы. Наши приметы, возраст, имена и каждый репей на хвостах лошадей будут развешаны на всех столбах письменно и в картинках; на наши рожи будут показывать пальцами и голосить, призывая имперские власти. Сведений Тинка достаточно, чтобы отыскать нас в самой убогой дыре Мореи!

– Может, стоит разбежаться на время, как раньше? – подал голос Лето.

– И облегчить работу легионерам? Пока мы вместе, не у каждого бродяги, привлеченного блеском монет, хватит смелости перерезать нам глотки во сне.

– Что же делать-то, командир? – Гвидо с надеждой посмотрел на Герванта.

– Бежать, мой мальчик. Прочь из Мореи. Вот только выбор у нас небольшой: Харматан на юге и рабство, либо – Аверна на востоке и виселица.

– Есть еще Эрендол. Ты – нелюдь, не в обиду будет сказано. Эльфы тебя примут.

– Если только меня, а что они с тобой сделают, ты подумал, Ханлейт? – странно сказал Гервант, – нет, этим путем мы двинем в крайнем случае. Минуем Эрендол вдоль границы, дойдем до Аквилеи, а оттуда, морем – в Галаад. Забавная шутка, но самым надежным пристанищем на эймарской земле стало государство дварфов.

– В Галааде всегда было хорошо. Это Эймар зарос дерьмом по самые столицы, – мрачно буркнул Мензенлир.

– Не это важно, дварф, а то, что зима на подходе. Ноябрь месяц. Первый снег посыплется со дня на день, а потом…

Гервант не договорил. Природа Мореи была сурова до жестокости. Здесь, на открытых пространствах холмов стужа свирепствовала особенно люто, а за ней по пятам шел голод…

– Мне нельзя в Аквилею, – лицо Лето стало кислым от каких-то воспоминаний.

– А мы нарядим тебя девицей! Никто не заметит разницы, – привычно съязвил главарь.

Лето обиделся и замолчал. Каждый погрузился в свои невеселые думы. По воле судьбы, горстка разбойников решилась преодолеть огромный путь от Мореи до Галаада, но только для одного из них – дварфа Мензенлира – это была дорога домой.

Тайна Одренского леса

Отряд двинулся прямиком на юг. Иногда разбойникам встречались дороги, но Гервант ни разу не соблазнился на проторенный путь. Его спутники с тоской провожали глазами грязные колеи и вздыхали: проселки вели к жилью, уютным трактирам с сытной едой и теплыми постелями. К вечеру вдали показалась темная полоса.

– Река Одрен и болота, – объяснил Гервант, – место гиблое, скрытное, но не все так плохо. Выжить в пойменных лесах можно: дичи полно, а комаров по зимнему времени не будет. Скоро белые мухи полетят, и топи станут проходимыми. В другое время года я бы не рискнул сюда сунуться, но мы под зиму идем. Считайте, что нам повезло.

Неглубокая илистая река несла свои мутные воды к Амарантину, разливаясь по Морее сетью нездоровых болот. Лаконские топи были для эймарцев синонимами болезней и запустения. Поговаривали, что на болотах живут демоны и всякое живое существо превращают в нечисть. Коренные морейцы с неохотой селились в районе Одрена: реку можно было назвать судоходной весьма условно; на заболоченной почве плохо росли овощи, зато мошка роилась почти круглый год. Гервант планировал обойти Лакон вверх по течению реки и попасть в центральный Эймар через Одренский лес – самую глухую область Мореи.