Душа без признаков жизни

Андриан отпрянул и махнул головой, давая понять, что нужно следовать за ним. Но у Феликса разъедало мозг от подобного поведения. Парень считает, что имеет право разговаривать с ним? Вот так просто? Уму непостижимо!

Сухие опавшие листья под ногами не трескались и не шуршали. Синяки, ссадины на коже Андриана, разбитая губа, покрытая коркой подсохшей крови – они растворились. Он здоров, а Феликс снова человек. Или что? Что он такое?

Мы оба ни живы, ни мертвы. И мало того… Андриан сам вызвался встретиться! Это шутка такая?

Пока Феликс рассуждал, они брели по благоухающему осенью саду. Повислые березы, красно-желтые сосны, раскидистые тополи – деревья смотрели на Феликса свысока. Царственные и могучие. Теплый ветер покачивал их ветви, и возникало впечатление, что они сплетничают и смеются над гостями.

«Нет. Они смеются надо мной, – горько признал Феликс. – Я снова похожу на человека, но бессилен. Какая жалкая ирония».

Андриан сел у двуствольного, опадающего к зиме клена – непозволительно уникального. Дерево танцевало.

Два ствола изогнулись в причудливых позах, кружились, как партнеры в танго. Один загибался к земле овалом, образуя полукольцо, другой, извиваясь, стремился вверх, протягивая к небесам руки.

Парень задумчиво смотрел на оставленный кем-то тлеющий костер, а солнце уже касалось земли и озолотило лучами округу, проявило вкрапления рыжины на его отросших, русых волосах.

– Сядь, Фел, прошу тебя. – Андриан выглядел дико усталым и ждал, пока Феликс приземлится по другую сторону костра. – Я представляю, сколько у тебя вопросов.

– Нет. Не представляешь. И ты не ответил даже на один-единственный!

– Я не знаю, с чего начать… Ты ведь столько мог накрутить себе о причине моего поступка. – Андриан поджал одну ногу к подбородку и задергал пуговицу на пальто. – У человеческого воображения нет никаких границ.

Феликс резко подскочил, однако ноги подкашивались от неукротимого тайфуна остервенения.

– У вас заговор против меня?! Каждый считает своим долгом превратить мою жизнь в сущий кошмар. Марлин и та, цацкается с тобой, действуя мне на нервы!

Парень охнул и шлепнулся лбом о колено, словно в приступе истерики.

– Вот это точно моя вина. Не должен был я с ней знакомиться! Не должен… – Он распрямил ноги и оперся спиной о дерево, скрестив руки на груди. – Я просто хотел узнать у нее…

Парень замешкался. Феликсу показалось, что зеленые глаза под длинными коричневыми ресницами совсем ничего не видят перед собой – мертвые и сумрачные, они лихорадочно ёрзали по холодной земле.

– Узнать о чем? Где лучше ее прирезать?!

– Нет! – Андриан в обиде открыл рот.

Феликс изумился. По коже мурашки пустились от его пропитанного болью возгласа.

«Значит, мое убийство – мелочь, – подумал Феликс, – а убийство другого человека повергает парня в истерию. Занятно».

– Я хотел поговорить с ней и только, но… увлекся. Прости.

– Поговорить? О чем интересно?

– О тебе, – коротко выпалил Андриан.

– Что? Зачем?

– А если бы ты убил человека, то не захотел бы узнать, какой он был?

– Стоп… – На Феликса накатила безумная мысль, которую он мечтал срочно опровергнуть, но сердце уже изнывало в мандраже. – Ты хочешь сказать, что меня не знаешь? Не знаешь, кто я? Андриан, за что ты меня убил?! Отвечай!

– Я не знаю. – Лицо парня избороздилось белыми пятнами. – Феликс, я не знаю, правда…

– Ты не помнишь? У тебя отшибло память после мордобоя на складе, или что?

– Нет! Когда я в тебя выстрелил, я… не знал, зачем это сделал. Лишь чувствовал. Чувствовал, что ненавижу тебя. Даже словами не передать, с какой всепоглощающей одержимостью желал убить тебя.

– Людей ненавидит по какой-то причине! — Господи, мы два духа, вышедшие из тел, видевшие черт знает что, но этот мерзавец всё равно не признается! Чего ему бояться? – Андриан, скажи мне правду. Я живу в теле… – Феликс очень громко и похабно высказался, прежде чем продолжил: – грача. И всё из-за тебя! Я ничего не могу тебе сделать, так скажи правду!

– Феликс, твои глаза смотрят, но не видят. Я сказал тебе правду. Клянусь!

– Что стоит клятва убийцы?

– Я знавал людей и похуже. Кто сознательно убивает других, глазом не поведя.

– Ты не представляешь, каких людей знавал и судил – Я! Сначала так и подумал, что ты недомерок, решивший мне отомстить. Но теперь я вижу, что ты просто псих! – Феликс залился истерическим смехом. – Псих! Меня убил псих! Какая идиотская смерть!

Парень с опечаленным видом наблюдал за впавшим в бешенство Феликсом и крепко сжимал руки на груди.

– Ты прав. Может, я и псих. Только не называй и себя благодетелем. Мы все – то еще… дерьмо. – Андриан задумался. – Но прости за Марлин. Я виноват. Понимаешь… она не похожа на остальных, и я не смог устоять перед возможностью познакомиться ближе с ней и твоей жизнью. Мне стало легче. Видения ушли.