Душа большого леса

Напряглись сами собой мышцы живота: интуиция подсказывала, что счёт идёт на секунды.

И, словно почуяв это, Лес отреагировал на вспышку ярости и злости человека, связанного с ним ментальным полем.

Низкий подземный гул докатился до зала управления Крепостью, качнув мостик и терминал компьютера на нём.

– Слышу… – процедил сквозь зубы Максим, отзываясь на прилетевший в уши мысленный зов:

«Человек… уходи… иначе… погибнешь…»

– Мы не бежим с поля боя! Можешь задержать оператора центра обороны?!

«Наши возможности ограниченны… уходи… немедленно!»

– Тогда не мешай, мы будем драться, пока живы!

– Что вы сказали? – не расслышал Карапетян, всецело занятый общением с компьютером.

– Это не вам… цельтесь!

– Но мы всё равно не сможем…

– Сможем! – отрезал Максим, оглянувшись на топот: в тоннеле появились бегущие Редошкин и Вероника. И Костя за их спинами.

– Что вы хотите делать?! – выдохнула девушка, вцепившись в локоть Максима.

– Садись, подключайся!

– Бабахнем?! – догадался Костя, разглядывая экран.

– Садитесь!!

Глаза Вероники стали огромными.

– Вы хотите… выстрелить по…

– Центру обороны, – закончил Максим. – Быстрей!

– Но там же наш… пилот…

– Наш! – оскалился Редошкин, усаживаясь. – Сейчас это наш враг! И если не мы его, то он нас!

– Макс… – Губы девушки задрожали.

Он встал, снял её руку с локтя, обнял, заглянул в полные страдания очи.

– Милая, Дом прав. Если мы не опередим оператора центра обороны, он просто убьет нас всех! Понимаешь? Он уже начал пристреливаться.

Глаза Вероники заполнились слезами.

– Я… так… не могу…

Несколько мгновений он искал нужные слова, силой воли заглушая внутренний голос, выражающий бурю чувств, чисто мужское нетерпение и гнев, сел и сказал почти спокойно:

– Что ж, тогда подождём, когда ударит центр. Уйти мы уже не успеем.

– Вика… – начал Редошкин.

– Молчи, сержант!

Послышался топот, на мостике появился Мерадзе.

– Вы чего сидите?!

– Ц-с-с-с! – прижал палец к губам Редошкин.

Мерадзе застыл с растерянным видом.

– Эх, ну почему я не женщина?! – с детским разочарованием и горестью проговорил Костя, зачарованно пожирая глазами карту.

Вероника перевела взгляд на него, на Мерадзе, на Редошкина, и, очевидно, до неё наконец дошёл смысл происходящего.

– Я… с вами… – прошептала девушка, бросаясь к «гнезду».

– Я давно готов! – деловито доложил Редошкин, сдерживая вздох облегчения.

Мерадзе подошёл к терминалу, разглядывая экран с картой.

– Что тут у вас происходит?

– Рождается солдат! – фыркнул Костя.

Мерадзе подошёл к Редошкину.

– Это то, о чём я думаю?

– Карта.

– Ага, понял, мы в центре?

– С краю.

На карте было видно, как иероглиф, испускающий паутинку алого света к голубому колечку, перечеркнул фиолетовый крестик.

– Сейчас… – изменившимся голосом проговорила Вероника.

Иероглиф внезапно налился алым свечением.

– Огонь! – рявкнул Максим.

С вершины «эйфелевой башни» сорвалась в небо прозрачная молния!

Ни о каком электричестве речь не шла, молния представляла собой некое энергетическое поле и была видима только благодаря распаду атомов воздуха, создавшему канал «воздухотрясения». Егор Левонович не зря подчёркивал не один раз, что в мире Большого Леса огромную роль играет дробная мерность пространства, не три измерения, а три с «хвостиком» в четырнадцать сотых. Именно этот «хвостик» и порождал большинство удивительных эффектов, отличающих здешний мир от земного. Однако в данный момент физика процесса отходила на второй план, а главным становился результат «миротрясения».

Но и энергетический импульс, испущенный центром обороны, имел точно такие же характеристики и предназначение. Самое же потрясающее в этом состязании «демонских» орудий было то, что они сработали в один и тот же миг, и выпущенные ими «снаряды» чудесным образом столкнулись в небе над Большим Лесом. Вернее, не столкнулись, а отрикошетировали друг от друга как две гигантские невидимые ракеты! Поэтому ни та ни другая не попали в цель, повинуясь силе рикошета.

В месте их касания возникла многоцветная радуга длиной в сотню километров, продержавшаяся несколько секунд.

Импульс излучателя, посланный Крепостью и видимый на карте как рыбий малёк, коснулся крайней завитушки иероглифа, испарив его, и погас.

Импульс центра обороны вонзился аккурат в уже существующий кратер рядом с Крепостью и вызвал столб неистового света, мало того что расширивший кратер на километр, но и породивший волну землетрясения силой чуть ли не в десять баллов!

Стены сферы управления заходили ходуном! С треском на мостик обрушились отколовшиеся с потолка плиты.

– М-мать твою! – присел Мерадзе, прикрывая голову руками.

– Огонь! – крикнул ещё раз Максим, понимая, что шансов у них больше не будет.

К счастью, Вероника не потеряла концентрации, находясь в состоянии, ранее ей недоступном; это состояние Максим называл боевым трансом.

«Эйфелева башня» послала в небо ещё один сгусток энергии.

Иероглиф на карте потерял второй завиток.