Душа человека

По существу своему ум невеществен, бестелесен, приснодвижим и не может оставаться в совершенном бездействии. Умом называют самый источник, самое начало мыслей, поэтому что возлюбил человек в мире, то и обременяет его ум. Ум, невидимый по природе, родил и не перестает рождать мысль; мысль, родившись, не перестает снова рождаться и вместе с тем пребывает рожденной, сокровенной в уме. Мысль воплощается в слове и таким образом становится «видимой». Именно эта аналогия (ум, исходящая от него мысль и рождаемое им слово) очень часто служит у святых отцов для разъяснения тайны бытия Святой Троицы.

Действительно, наши мысли и духовные ощущения «проявляют» существование ума невидимого и непостижимого. В слове выявляется ум человека, его мировоззрение, грамотность, и в слове пребывает дух: либо истины, правды, мира, любви, либо дух вражды, лжи, ненависти. Дух наш исходит от ума, усвоившего мысли, мнения, воззрения. Всякая мысль всегда имеет свой дух, всякая книга имеет свой собственный дух. Не может мысль быть без духа, в котором пребывает ум. Наша мысль, сама по себе невещественная, чтобы сообщаться с людьми, облекается в звуки и таким образом сопрягается с веществом; через посредство мысли выявляется дух, видится ум через слово.

Дух человеческий есть и дух мыслей человека. Он проявляется в тайных движениях сердца, и в образе мыслей, и во всех действиях человека. Духом человеческим обнаруживается и ум человека, и образ мыслей; дух каждого поступка обнаруживает мысль, руководившую человеком при поступке. «Слово – от ума, – говорит преподобный Антоний Великий. – Что хочет ум, то слово выражает». «Ум, рождая слово, выявляет желание духа. Ум рождает слово, со словом исходит дух, исходящий с рождаемым словом», – вторит ему святитель Григорий Богослов.

Ум человеческий – это не одно из телесных чувств; он выше них, а потому, по словам преподобного Афанасия Великого, должен быть их судией: если чувства заняты чем-либо, то ум рассматривает это и указывает чувствам лучшее. Дело глаз – видеть, ушей – слышать, уст – вкушать, ноздрей – принимать в себя запах, рук – касаться, однако вовсе не в их «компетенции» находится решение вопроса, что нужно видеть и слышать, чего касаться, что вкушать и обонять, – это решает ум и, вынеся свое решение, диктует свою волю чувствам.

Поэтому счастье для души, если у нее боголюбивый ум, воистину он есть ее благодетель и спаситель. Это дар Божий, спасающий душу. Богоугодный ум течет впереди души и советует ей презреть временное, вещественное и тленное и возлюбить вечные, нетленные и невещественные блага. Такой человек, живя в теле, умом представляет и созерцает небесное и Божественное. «Боголюбивый ум, – по словам преподобного Антония Великого, – есть свет души».

К сожалению, от рождения никто из людей не может наслаждаться таким счастьем. Наша природа повреждена грехопадением, и все силы души в нас растленны. Чтобы исцелить их, необходимо немало потрудиться. «Малые дети невинны телом, – говорит преподобный Исаак Сирин, – бесстрастны душой, но никто не назовет их чистыми умом. Ибо чистота ума есть совершенство в пребывании в небесном созерцании, к которому без участия чувств возбуждаемся духовной силой горних украшений, бесчисленных чудес небесного мира, житие которых отделено друг от друга, тонких в невидимом служении своем, пребывающих в разумении Божественных откровений, непрестанно, всякий час, изменяющихся».

Главная болезнь, поражающая ум, на святоотеческом языке называется парением или мечтанием – рассеянность ума, с которой, к сожалению, знаком каждый из нас, когда приходится прилагать неимоверные усилия для того, чтобы сосредоточить свои мысли на чем-то действительно важном.

«Деятельность души, – говорит преподобный Иоанн Кассиан, – сравнивается с мельничным жерновом, который от стремительного течения воды вертится кругом. Он никак не может остановиться, движимый водой. Но во власти приставника состоит пшеницу молоть или жито или куколь растирать. Будем молоть то, что всыпано. Так и ум наш, где сокровище дел, хотения, самовластие, произволение, внимание, сочувствие наше, там необходимо пребывает и сердце наше». Это рассеяние ума делает его подобным уму животных или даже ниспровергает его еще ниже. «Ум, отступив от Бога, – говорит святитель Григорий Палама, – становится или скотоподобным, или демоноподобным».