Душа и слава Порт-Артура

«Сегодняшний день представляет дубликат вчерашнего по своим занятиям. Подобная служба Отечеству на радость врагам и на услаждение взоров любующихся церемониалом займет всю текущую неделю…»

Четвертого июля принаряженная во второсрочное обмундирование дивизия была выстроена для смотра. Он прошел по обычному сценарию, записанному в строевом уставе, и много времени не занял. Состоялась заря с церемонией, начавшаяся залпом из всех 24 орудий 30-й артиллерийской бригады и закончившаяся гимном «Коль славен» и молитвой. Речь командующего к офицерам, построенным, как полагается, отдельно, была бесцветна и сводилась к тому, что среди офицеров, конечно, не найдут сочувствия разные дела, выражающиеся то взрывами, то подкопами против царствующего дома. Народовольцы, покончив с Александром II, не оставляли в покое его сына. Но Гонецкий напрасно растрачивал энергию, армия в целом была глубоко безразлична к политике.

Командующий округом остался доволен дивизией, весьма своеобразно оценив ее боеготовность. Свою благосклонность он выразил одним-единственным словом — «Славно!». По этому поводу нижним чинам раздали по получарке водки, а офицеры устроили танцевальный вечер в зале 120-го пехотного полка. Кондратенко на вечер не пошел. Согласно распоряжению из штаба округа назавтра ему предстояло отправиться в Белосток на полевую выездку офицеров Генерального штаба.

Высшее военное командование для ознакомления с вероятным театром военных действий снарядило полевой выезд офицеров Генерального штаба. Вся группа была разбита на партии. Для придания большей точности обработки материала каждой из них — на пять-шесть человек — был назначен небольшой, около 1200 квадратных верст, участок. Времени на работу дали 21 день — вполне достаточный срок для ознакомления с местностью, снятия кроки важнейших позиций и путей передвижения. Группе Кондратенко достался участок между деревней Новый Двор, в 18 верстах к северо-западу от Гродно, и городом Августовом.

Роман Исидорович обрадовался предстоящей работе и с энтузиазмом принялся за дело. Но и тут ему пришлось столкнуться с тупостью и мелочностью непосредственных руководителей.

Начальником партии назначили присланного из Петербурга полковника Генерального штаба, который давно уже не занимался практической работой. Тем не менее он четко знал, что ему нужно, и хотел превратить офицеров в чертежников, чтобы потом приписать всю работу себе. Офицеры вежливо, но твердо отказались от подобного плана. Наткнувшись на упорное сопротивление, петербуржец решил отомстить группе и дал ей всего десять дней на производство работ.

Исполнителям приходилось решать: или выполнить все, но плохо, или немного, но точно. Роман Исидорович остановился на втором варианте, но форсировал дело, насколько позволяли силы. Задача перед ним стояла трудная — исследовать верховья реки Бобра, выбрать и рекогносцировать оборонительные позиции в этих болотистых долинах. Большую часть работы Кондратенко проделал на лошади, но походил и пешком. За день сильно утомлялся, но хорошее настроение не покидало его. Работа давала возможность использовать одно из своих изобретений, над которым он работал давно, втайне от друзей и родных.

Разбирая как-то принципы измерения расстояний в военных приборах, Кондратенко напал на оригинальное решение. Сделал расчеты, потом опытный прибор, который давно хотел проверить на практике.

Принцип действия прибора основывался на эффекте двойного отражения от двух зеркал. Примерно так же, как в зеркальном экере или секстанте. Идея была нова. Во всяком случае, в полевых войсках русской армии о таком приборе не знали, хотя на флоте подобные устройства использовались. Уже первые испытания дали отличные результаты. Об этом, конечно, как и о всяком мало-мальски заметном событии в своей жизни, Роман Исидорович сообщил брату:

«…Я напал, наконец, на совершенно новую идею устройства военных дальномеров и высотомеров. Опыты, проведенные мною в последнюю неделю, привели к таким блестящим результатам, что я сам дался диву, а два офицера, моих сотоварища, которых я посвятил в это дело, увлекаются легкостью и удобоприменимостью способа не меньше меня. Особенное впечатление на них произвело сделанное мною определение расстояний ночью по светящимся вдали огням фонарей. Несмотря на примитивность устроенной мной модели, результаты получаются удивительные. Расстояние до окружающих предметов на дальности от нескольких шагов до нескольких верст измеряется одним человеком в несколько минут почти из одной точки. Точность этих измерений может быть изменяема по желанию от 10 % до 1 %…

Я молчал раньше, ибо не вполне был уверен в успехе, но теперь, когда все выяснилось, спешу, добрый брат, сообщить тебе, что половина по крайней мере, а может, и вся затрата, сделанная государством на образование мое в корпусе, училище и двух академиях, мною будет возвращена государству, а следовательно, материальный и нравственный долг мой будет погашен…»

Заявление отдавало самоуверенностью, но Кондратенко это не замечал, чувствуя себя, как никогда, счастливым.