Душа компании и смерть

Растерявшись, Анатолий захлопнул дверь, подумав, что он перепутал каюты. Но это была его каюта, которую писатель делил с Иваном. Парухин стоял в растерянности, когда из двери показалось лицо Ивана, раскрасневшееся не то от секса, не то от смущения.

— Простите. Аня сказала, вы там еще час будете. Сейчас мы..

— Ну я подышу еще воздухом, — перебил его Анатолий, чувствуя себя еще более смущенным.

— А может вы в Анину каюту? Там никого. Но Аня считает, что там не по-христиански. Типа на кровати утонувшего. Я вас очень прошу, — теперь Анатолию стало ясно, что Иван ничуть не смущался.

Из кровати выглянула Анна, укрытая лишь простыней, и максимально жалобным голосом произнесла:

— Анатолий, вы такой милый и добрый человек, ну пожалуйста. Я наконец тут свою любовь обрела.

Парухин не нашел в себе мужества возмутиться и поплелся спать в чужую каюту, кляня себя за бесхребетность.

13.

Время: 24 июня вечер -25 июня утро; место — Архангельск

К Бергману в кабинет постучался начальник оперативно-розыскного отдела местной таможни, черноглазый сотрудник по фамилии Авакян.

— Доброе утро, Матвей Фомич. Там полиция хотела в розыск нашего наркокурьера объявлять, хорошо мы запрос увидели. Он, оказывается, матросом служит на яхте туристической. «Бауэр» называется, да. Она на Соловки шла, а он около полуночи с нее на лодке сбежал. Они его ищут.

— Так может у него там на яхте сообщники? — воодушевился Бергман.

— А зачем он тогда сбегал от них? Подошли бы к точке сброса прямо на яхте, — предположил оперативник.

— Так. Ну может решили не рисковать яхтой. А потом узнали, что курьер задержан и заявили о пропаже, — предположил Бергман.

— А как они могли узнать? Не отправил контрольное сообщение, да? Но, в море то связь не ловит.

— Верно. Давай что-то сейчас же в его телефоне напишем. Так. Типа связи не было, все ок.

— А если там оговоренное сообщение? И за товаром никто не придет? Баходир то этот, собака бешеная, молчит. Может тайный сигнал передать был должен, да? — Авакян занервничал.

— Ладно, не парься. Все равно успех уже есть. Пробей экипаж этой яхты, что там за народец.

— Да, сделаю Матвей Фомич, в полиции есть кого попросить. Сообщение мне написать или вы лучше придумаете? — Авакян достал из кармана пластиковый пакет, в котором был запечатан потрепанный смартфон, изъятый у контрабандиста.

— Так. Давай я, — полковник распрямил плечи и взял в руки телефон.

Вообще то Бергман был Маттиасом, а отца его, чистопородного шведа, эмигрировавшего в Советский Союз из-за любви к прекрасной работнице советского консульства, звали Томас. Но Бергман, поступив служить в таможню, мучить этим коллег не стал, и стал Матвеем Фомичем. Вначале это резало ухо окружающим, но в двухтысячных, на фоне многочисленных Савватиев и Евдокий, на его фамилию, имя и отчество перестали обращать внимание. В оперативной таможне, где он служил заместителем начальника, Бергман был одним из самых уважаемых офицеров, потому что не гнушался черновой работы. Вот и сейчас, он прилетел из Петербурга в Архангельск для отработки агентурной информации. Агент не подвел, и они перехватили крупную партию кокаина, но руководство и смежники (так они между собой называли ФСБ), требовали изобличить получателей.

Бергман немного подумал и набрал: «Телефон разрядился. Все в порядке.». Затем он подумал, не стоит ли сделать орфографическую ошибку с учетом национальности Баходира, и переправил на «разредился». Подумав еще немного, он нажал «отправить».

Тут же на телефон Баходира пришло сообщение от того самого «О», зарегистрированного на украинскую сим-карту. Сообщение гласило: «Я уже начал беспокоиться. Давай где договорились».

Бергман задумался. Сейчас было легко проколоться и выдать себя. Он позвал Авакяна, и они, подумав пять минут, сочинили ответ: «Не могу. Спину сорвал. Давай лутше на Прибое». Как объяснил оперативник, это была лодочная станция, где можно было легко устроить засаду.

Авакян тут же начал давать распоряжения об организации засады, но на телефон пришел ответ: «Давай уже завтра. Напишу.»

— Вот черт. Чего откладывают то? Неужели протекло где-то? — расстроился Бергман.

— Непонятно, да. Может еще Баходира этого попрессуем? — предложил Авакян.

— Так. Ну не бить же его. Мы же не в уголовном розыске работаем, нам за это транспортные прокуроры быстро начислят, — больше всего в жизни Бергман хотел сделать карьеру, но при этом очень боялся где-то подставиться.

На этом они расстались, и таможенник поехал в свою гостиницу в надежде хоть немного поспать после двух суток на ногах. Рано утром озадаченный оперативник постучался к нему в кабинет.

— Матвей Фомич, жесть какая-то. Позвонил с утра в компанию владельца яхты. С которой Баходир сбежал. «Бауэр» называется. Крутая кстати, да. Так вот. Говорят следующее. За три дня до отхода какие-то бородатые черти возле пивного бара ломают капитану и помощнику ноги.

— Как это?