Душа компании и смерть

— То есть алиби у Радченко отсутствует? И это он мог Павленко сбросить? Смотри, тут еще интереснее ситуация. Пропавшего матрос, Баходира этого, не просто так таможенники приняли. Он какую-то контрабанду встречал. И они подозревают, что команда — это его пособники. Вечером приплывут их задерживать.

Артур поежился:

— То есть Павленко что-то не то увидел? И за это его утопили? Вот уроды! А мы на повара бедного бочку катили.

— Так поступим. Я вас всех отсюда сейчас заберу. Типа решил войти в ваше положение. Отвезу на Соловки, на экскурсию. А вечером этих негодяев вместе с таможенниками задержим. Мне так спокойнее будет, если рядом с ними никого не будет, а то еще кого-то утопят, не дай бог.

Артур не стал возражать, потому что проводить время рядом с контрабандистами и убийцами ему тоже было неприятно. Да и побывать на Соловках и не увидеть монастырь тоже было нелепо. Цыплаков вышел в кают-компанию, где объявил всем завтракавшим о своем решении. Все туристы с энтузиазмом восприняли новости, потому как сидеть взаперти на яхте или второй день подряд гулять по Заяцкому острову было неинтересно.

Спустя сорок минут они все забились в катер полицейского и тронулись на восток, в сторону Большого Соловецкого острова. Вскоре перед ними открылся потрясающий пейзаж. Рыжая в лучах утреннего солнца крепость, белые стены церквей и зеленые крыши монастыря создавали неповторимую картинку. Монастырь стоял в глубине бухты, и туристы успели насладиться его видом пока катер подходил к пристани.

Артура охватил восторженный трепет от суровой северной природы, где не было ничего лишнего. Ему выросшему в средней полосе, привыкшему к обильной растительности, была непривычна аскетичная природа Соловков. Валуны камней, обросшие мхом, и невысокая трава подчеркивали красоту пейзажа, где не было ничего лишнего. Хотя в отличии от Заяцкого острова на Соловецком росли полноценные деревья, но природа все равно была по северному лаконичной.

Краем глаза он взглянул на Анастасию. От воздушного потока, образованного движением катера, ее лицо порозовело и Артур, глядя на нее, даже прикусил губу от восхищения. «Какая же она красивая. Реально. Это не потому, что я влюбился как мальчишка», — пробежало у него в голове. Для подтверждения своих мыслей он украдкой осмотрел других женщин. Простоватая, хотя и миловидная Марина, к тому же опять вырядившаяся в какое-то алое сари, не шла ни в какое сравнение с его возлюбленной. Да и возраст начал сказываться на ее внешности. У Ольги на ветру кудрявились ее светлые волосы, и она была похожа на солистку в видеоклипе, которой специально раздувают прическу вентилятором. Ее личико было очень ухоженным и даже отчасти красивым, но каким-то кукольным. Анну Артур разглядывать не стал, понимая, что после ее признания о своей профессии он стал одновременно ее и презирать, и вожделеть. Еще раз взглянув на Анастасию, он вдруг заметил сеточки морщин у ее глаз, прищуренных от яркого солнца. Но это его еще больше укрепило в уверенности, что он влюбился в живую женщину, а не в какой-то красивый манекен.

Пришвартовавшись на пристани, туристы тут же попали в умелые руки гидов. Первой была девушка в скромном белом платке, полностью укрывающем ее голову. Она, хоть и числилась экскурсоводом музея, была трудницей в монастыре. Поэтому они узнали массу фактов про святых старцев — основателей монастыря Германа, Зосиму и Савватия. Артур тут же забыл, кто из них был первым, кто вторым, и почему первый с третьим никогда не встречался. Но имена в его памяти запечатлелись. Да и тот факт, что Савватий считался покровителем пчеловодов, остался у него в памяти.

Также экскурсовод подробно остановилась на расколе. Рассказала про восьмилетнюю осаду крепости царскими стрельцами, закончившуюся предательством одного из монахов. Затем она перескочила сразу на девяностые годы, как будто не было здесь советской власти и лагерей. Здесь девушка рассказала о чуде обретения иконы, из которой хозяйственные большевики после революции сделали дверь, закрасив ее суриком.

Финальной точкой ее экскурсии был собор. Показав им основные святыни, мощи преподобных, найденных в 1992 году в музее религии и атеизма, располагавшемся в Казанском соборе Санкт-Петербурга, экскурсовод откланялась. Туристы разошлись по церкви, кто-то ставил свечки и писал записки на молебны и сорокоусты. Ольга Евтухова, оказавшаяся меценатом, вручила что-то очень ценное наместнику монастыря, за что удостоилась благословения и активно фотографировалась с величественным архимандритом. Эдуард по команде Ольги услужливо менял ракурсы, пока монах снисходительно смотрел на эту суету.

Игнат умудрился запустить видеотрансляцию из собора, но продолжалась она недолго, какая-то сухонькая старушка, подрабатывающая свечницей, начала гонять его веником. Юноше похоже только это и требовалось, поэтому он, притворно вскрикивая от ударов, выскочил из церкви.