Душа мира

В своем неукротимом стремлении к однородности, порядку, управляемости люди превратили планету в большую квартиру с одним строго выдержанным стилем. Однообразие стиля навело меня на мысль, что и хозяин в этой квартире должен быть один. Кто же? Неужели мои улыбающиеся? Я посмотрел на них и заметил перемену в выражении их лиц.

Улыбки исчезли. Маленькие рты сжались в короткие риски. Глаза горели от возбуждения. На масках прыгали огромные красные искры. Улыбающиеся набирали скорость, и мой буксир туго натянулся.

Откуда-то слева и справа подлетали новые группы улыбающихся и подсоединялись к нам. Я понял, что они, ожидая нашего прибытия, лежали внизу на траве. Они были похожи на моих, но отличались либо цветом чешуи, либо масками. Среди вновь прибывших я заметил несколько женщин. Все были взволнованы и напряжены. Полет убыстрялся, и я чувствовал, что мне становится жарко...

Вдали послышался гул. Он напоминал раскаты грома. Я подумал, что мы приближаемся к вулкану. И сразу же одернул себя: какой вулкан на столь благоустроенной планете?!

Мои спутники постепенно уплотняли ряды. Расстояние между членами отряда становилось все меньше. Мы летели теперь густой тучей.

И вот я увидел на горизонте легкое розоватое марево. В нем что-то блеснуло. В зеленое поле внизу вдавались длинные языки бело-розовой массы. Дальше к северу они сливались в сплошное клубящееся поле. Оно дымилось и рокотало.

Мы спустились ниже. Океан шевелящейся бело-розовой материи состоял из комков. Каждый комок был плотно прижат к соседнему, меж ними намечались еле заметные разделительные линии. Мы летели, как мне казалось, на предельно допустимой скорости. Зеленые мыски и острова травы скрылись из виду, под нами осталась только ворчащая живая ткань.

Я был уверен, что она живая, еще не имея для этого убедительных доказательств.

На моих спутников было страшно смотреть. Окаменевшие лица, сведенные судорогой скулы, напряженный, взволнованный взгляд. Тесно сбившись в кучу, мы неслись вперед.

По-моему, прошло много времени. Я очень устал и еле держался. С меня сняли буксир, и я летел, сдавленный с четырех сторон крепкими телами улыбающихся (сейчас им меньше всего подходило такое название). Внизу тянулись все те же пенистые красноватые волны. Кое-кто из летевших ниже меня переместился вверх, и мне открылось более широкое поле обозрения. Я мог видеть то, что находилось непосредственно подо мной.

Комья, из которых состояла масса, приобрели более четкие очертания. У них появились кое-какие дополнительные черточки, что-то в них встревожило меня... Мне показалось, что...

Медленно холодея, я впился взглядом в волнистое море, мелькавшее внизу. Но мои спутники резко взмыли вверх, и мы долго летели на такой высоте, откуда ничего уже нельзя было различить. Я начал толкать своих попутчиков, показывая вниз. Один из них осторожно провел рукой по моему лбу и щекам. Мое волнение улеглось. Но стоило нам спуститься вниз, как оно вспыхнуло с новой силой. По моей спине побежали мурашки величиной с кулак.

Комья, из которых состоял живой океан, были людьми! Подо мной находились сотни тысяч, миллионы людей, плотно припрессованных друг к другу. Теперь я уже явственно различал очертания голов, глазные впадины, слабо развитые ушные раковины. Некоторые из них шевелили отростками, заменявшими у них руки. Некоторые ленивым поворотом головы провожали наш стремительный полет.

Миллиардоголовый зверь, или существо, или сверхсущество... Я летел над человеческим морем, над обществом-организмом, обладавшим единым телом, и каждый был в нем всего лишь клеткой. Страшный вскрик застрял в моем горле.

События развернулись резко и неожиданно.. Наш полет круто замедлился. Улыбающиеся, а вместе с ними и я описали дугу в воздухе, мы прибыли. Посмотрев вниз, я, кажется, понял, почему мы прилетели сюда. Наверное, отсюда было недалеко до центральной части, Хозяина планеты. Я рассматривал человечьи головы внизу, бесформенные, рыхлые, неопределенные, почти без глаз, и меня мутило от гадливого чувства.

Внезапно двое улыбающихся ринулись вниз. Они упали на человеческое море и начали возиться над одной из голов. Сначала я не мог догадаться, что они там делают. Когда через несколько минут они взмыли в воздух, в их руках бился и визжал кровоточащий комок. Комок был немедленно подхвачен, и двое помчались с ним на юг. Улыбающиеся снова ринулись вниз и повторили свою операцию. Внизу, в шевелящейся плазме, образовался темный проем, где виднелась зеленая трава. Отряд наш редел. Один за другим, по двое, по трое, улыбающиеся отправлялись в обратный путь, унося в своих объятиях трепещущие тела людей, оторванных от человеческого океана. Оставшимся приходилось туго. По искаженным лицам под масками струились крупные капли пота. Движения улыбающихся становились все более нервными и суетливыми. Маски и шлемы были объяты пламенем. Потоки искр стекали с них на чешуйчатые тела улыбающихся.