Душа ночи

Шато попятился и коротко выкрикнул. Не успела я осознать, что происходит, как вокруг моего тела обвились сильные руки.

— Кинар! — вскрикнула, пытаясь расцепить пальцы на своей груди, но никак не могла совладать с тем, кого люблю. Мужчина зарычал, когда я смогла располосовать когтями его плоть, и сжал меня ещё крепче. — Кин! — он не слышал меня, но я продолжала дергаться, силясь вырваться.

— Странная штука — любовь ведьмы, — протянул перевёртыш, подходя ближе и заглядывая в мои глаза. — Ты сейчас не сильнее того щенка, — он мотнул головой в сторону огня и я смогла рассмотреть то, что раньше приняла за брошенную одежду. На сожжённой земле, свернувшись калачиком, неподвижно лежал Санир.

— Зачем он тебе?

— Только плод любви ведьмы может загнать тебя глубоко вовнутрь. Мне не нужна Милана. А со второй половиной я разберусь по-своему, — мужчина самодовольно ощерился и извлёк из кармана бутылочку запаянную воском и расковырял когтем пробку.

Пахнуло горянкой и чужой кровью. Несмотря на то, что уже не впервые она не действовала на меня, я испуганно вжалась в джинна и замотала головой.

— Не надо, — затравленно пробормотала и всхлипнула. — Кин, помоги…

Шато ухватил меня за подбородок и надавил на ямочку под губой, открывая рот. Откинув голову назад, я прижалась щекой к груди любимого и зажмурилась. На языке вспыхнул экстракт яда. Грубая ладонь легла на лицо и, задыхаясь, я проглотила мерзость.

— Теперь ты моя, — торжествующе заявил перевёртыш и впился в мои губы жгучим поцелуем.

— Кин… — зарыдала я, когда выродок наконец перестал меня терзать. — Очнись же, прошу…

В груди, к которой я была прижата раздалось глухое рычание, через мгновенье перевертыш завизжал, и в воздухе пахнуло палёным. Неверяще взглянула на Шато и оторопела. Мы с джинном пылали. Такого пламени я еще не видела. Оно переливалось от синего до алого. Было тепло. Руки, держащие меня, внезапно расслабились, превратив тиски в объятья.

— Лана? — раздалось над ухом и я почти зарыдала от облегчения.

— Гад ты мой, — запрокинув голову, заглянула в мерцающие глаза. — Не бросай меня больше…

— Ты цела?

— Потом. Давай прикончим эту тварь.

Джинн задвинул меня за спину и двинулся на бывшего друга.

— Не влезай, родная.

— Осторожнее…

Свинцовый взгляд скользнул по мне. Шато был не из тех, кто сдается. Он тенью метнулся к костру и вздёрнул с земли тело мальчика. Тот беспомощно повис в чужих руках. Выпустив когти, перевёртыш сжал горло малыша.

— Стоять! — заорал он и прижал ребенка к себе, почти баюкая. — Твой драгоценный родственничек пока жив.

Джинн замер и в бессилии зарычал, сжимая кулаки.

— Зачем ты так? Мы же были друзьями. Прошли через многое…

— Твоего друга нет в живых уже больше года, пока я разрабатывал план. Я задурил голову твоей невесте, сделал заказ в этот город. Мне нужна аями. Ради этого всё затеяно, — зло отозвался перевёртыш и перевёл взгляд на меня. — Подойди ко мне сейчас же!

Я не сразу поняла, что он приказывает мне. Ведь мерзавец был уверен, что я под воздействием горянки.

— Сейчас же! — повторил он истерично и я шагнула.

Кинар изумлённо уставился на меня и протянул руку, пытаясь удержать.

— Не трогай девку. Теперь она моя… — когда я почти достигла его, мужчина облизнулся и прочертил когтем тонкую едва заметную чёрную линию на коже шеи… моего малыша… — Выйди наружу…

И я закричала. Так громко, отчаянно и потерянно, как никогда в своей полупустой жизни. Метка на предплечье плавила кожу, но разве это было важно? Передо мной, в двух шагах, теряя сущность, умирал ребёнок. Тот кого я впустила в своё сердце за секунду до того, как увидела впервые. Маленькое солнце, воскресившее в двух моих душах веру в свет, ставшее моим крохотным солнышком.

— Иди ко мне! — проорал безумец и я… ударила.

С душой. С двумя душами. С оттягом, мощно шарахнула сгустком силы, выдернув его из самого центра своей сущности и когда тяжёлое тело мерзавца отлетело в сторону в нём не было уже ничего живого. Оно опустилось на землю горстью пепла.

Упав на колени, я зажимала рану на шее малыша и шептала, шептала. Все старинные полузабытые заклятья, каждое из которых проклинало мою душу, низвергало её в пучины страданий и вечной тьмы и ничего, ничего из этого не действовало. Он терял кровь и вместе с ней жизнь.

Кинар попытался меня оттащить от ребёка и я легко отшвырнула его прочь. Я ещё не сдалась. Ещё не потеряла Санира. Смерть, так близко подступившая, была мне знакома. Она танцевала под моей кожей. Я сама была ею. Рато был прав: я и есть смерть, а значит… Могу забрать её. Всю, без остатка. Стоя на коленях, прижимая к себе мальчишку, я оглянулась на джинна. Он пытался добраться до нас, но не мог пошевелиться, скованный силой моей сестры. В его золотых глазах плескалась боль.

— Прости меня, — прошептала я губами и подарила ему улыбку. Я знала, что он простит меня однажды. Поймёт. Встретит ту, которую полюбит и она подарит ему другой огонь…

Моё тело упало, опустев.