Душа осени

- Плевать я хотел на его "информацию". Я его просто убью. Даже допрашивать не буду. Он - нежить, а я, как ты верно подметила, светлый эльф. По хорошему-то, я его еще вчера должен был развоплотить... ну да ладно. Нечего здесь сидеть. Меч я тебе не оставлю, конечно, но, думаю, на всякий случай, кинжал тебе не помешает?

- Не помешает, нет. Тем более, что я не умею обращаться с мечом. А вот кинжал будет в самый раз для меня. На всякий случай.

Кирт улыбнулась. Лиэ тоже.

- Ты говоришь почти как сидха. Мне это нравится.

- Правда? А вот мне не очень.

- Почему? Обычно человеческим женщинам льстит, когда их сравнивают с эльфийками, - лукаво поинтересовался Лиэ. - Ну, знаешь же, как говорят: "Красивая, как эльфийка" ... и так далее...

- У ваших женщин сложилась ... определенная репутация. И дело тут не в умении владеть оружием, а, скорее, в постоянной готовности это оружие применить. Что же до того, что ты сказал... насчет красоты и так далее... по мне, так это просто глупо, принимать такое откровенное издевательство за комплимент.

- Я сразу понял, что ты - редкостная умница, Кирт. Я, кстати, никогда не делал своим женщинам таких сомнительных комплиментов, хотя бы потому, что не имею привычки спать с дурами. Что до репутации эльфиек... Сидха принимает решение и отдает приказ. Воин выполняет приказ. Все последствия и вся ответственность - на совести сидхи. Пожалуй, они вообще освободили нас, мужчин, от всякой ответственности. Поэтому они правят, а мы - подчиняемся. Ну, не только поэтому, конечно.

- А если эльфийка прикажет тебе уничтожить этот город со всеми обитателями без различия пола и возраста, ты подчинишься?

- Я не могу представить себе ситуацию, в которой мне был бы отдан такой приказ. Подчинюсь. Но детей я не трону.

- А если...

- Хватит, Кирт. Здесь нет ни одной эльфийки, так что и обсуждать некого. Вот познакомишься сама, сама и расспросишь. В конце концов, женщины всегда лучше понимают друг друга. Довольно болтать. Я понимаю, что тебе страшно и неприятно оставаться здесь одной, да еще и с этим украшением под потолком, но мне и в самом деле пора.

- Ты хотел оставить мне кинжал.

- Да. Вот, держи.

Оружие было весьма лаконичным. Простая, без украшений, рукоять с удобной оплеткой. Простая, без резьбы и гравировки, чуть изогнутая крестообразная гарда. Простые темно-синие ножны. А вот клинок... Синеватый отлив стали сам по себе создавал замысловатый и затягивающий узор, страшный и прекрасный в своей завершенности. Тонкая вязь двух переплетенных эльфийских знаков у самой рукояти - клеймо мастера. Ни одной лишней линии, все предельно просто и четко. И прекрасно.

- Мне его подарили, это не я делал, - пояснил Лиэ, предвосхищая вопрос. - Его отковала моя сестра.

- Тогда она - настоящий мастер.

- Она? Нет, ей не так уж часто удается что-то подобное. Это - скорее исключение, просто Рамборг было, видимо, лениво искать что-то более затейливое мне на день рождения, вот она и выкрутилась... В нем даже никакой магии нет. Надеюсь, с ним тебе будет спокойней. Все, я пошел. Держись, Киирт'аэн. И располагайся тут так, чтоб от двери тебя не было видно. Я думаю, что хозяин все равно сюда сунется... и думаю, что дальше двери он не пойдет. Пускай полюбуется на мое... хм... творение.

*************************************************************************

Глава 6.

Рамборг Лиэссат. Рэир.

Простая, почти до пят, прямая рубаха из неокрашенной алхэт, снежно-белая, матовая, словно поглотившая все цвета в мире.

Простой, белый, широкий кусок ткани прикрывает голову и плечи, спускается до земли - покрывало.

Белый витой шнур на талии завязан ритуальным тройным узлом.

Никаких украшений, только тилл'су на запястье и камень сердца на груди.

Никакого оружия.

Никакой обуви.

Длинные широкие рукава скрывают руки до кончиков пальцев.

Белое видение скорби и гнева. Белая песня - Плач по Ушедшим.

Белая музыка ветра и пламени.

- Белая Ведьма... - шепот за спиной, - Смерть...

Все верно.

Белый - цвет смерти и траура, цвет эльфийского горя.

И - эльфийского гнева, леденящего и спокойного, словно вечный ледник.

Белый - цвет нашей боли и мести.

И в белом была только я - и лишь я имела сейчас на это право.

Я стояла на еще тлеющих углях, не чувствуя их жара, и пела. Второй раз в жизни я пела Плач по Ушедшим. Последнее послание для уходящих за Край Ветра. Второй раз - но не последний.

Лай'а'Ниар, Стон Скорби.

Кажется, проняло даже гоблинов.

Последняя нота моей песни еще дрожала в морозном воздухе, когда был создан круг, и был он замкнут.

Они сели, скрестив ноги, вокруг пепелища. Вперемежку: мои эльфы, человек, гном и гоблин. Каждый воткнул меч перед собой в землю, спрятал волосы под капюшоном или накидкой.

Левая рука - на перекрестье гарды, правая, раскрытой ладонью вверх, спокойно лежит на колене.