Душа осьминога

Под водой все ваши сенсорные системы приходят в полное замешательство. Все выглядит не так, как есть на самом деле: предметы кажутся намного ближе и крупнее на четверть. Звуки распространяются в четыре раза быстрее, чем в воздухе, и их направленность искажается. Поскольку вы в действительности не плывете как обычно, вы не можете согреться, а вода отводит тепло от тела в двадцать пять раз быстрее, чем воздух. Хотя температура воды в бассейне 26 °C и мы одеты в мокрые гидрокостюмы, к концу первого занятия у всех нас синие губы и мы трясемся от холода.

Тем не менее я делаю невозможное, а потому получаю огромное, неподдельное удовольствие.

Но именно в тот момент, когда мои мысли заполняются счастливыми грезами, мои дыхательные пути начинает заполнять вода. И я в панике всплываю на поверхность.

Я уверена, что завтра будет легче. Но я ошибаюсь.

* * *

После первого дня занятий все чувствовали себя как выжатый лимон. Даже наш главный инструктор — спортивная, крепкая двадцатилетняя Джанин Вудбери — призналась, что тоже очень устала. А кроме того, у нее болели уши. У меня тоже, причем настолько сильно, что вечером я не могла заснуть от боли и была вынуждена принять снотворное. (Позже я узнала, что так делать опасно, поскольку это может навредить сердцу или легким.) Услышав (теперь уже с трудом) на следующий день от молоденькой Джанин, что у нее тоже иногда побаливают уши, я успокаиваюсь. Может, так оно и должно быть, говорю я себе, и скоро пройдет. Как же я ошибалась!

Боль не стала слабее, но я, к своему удивлению, сама собираю и надеваю на себя снаряжение. Я прекрасно помню, как прочистить мундштук и как надуть и сдуть жилет-компенсатор. Я чувствую себя полной сил и готовой к освоению новых навыков, включая дыхание через запасной дыхательный автомат партнера по погружению, который, к моему удовольствию, называется октопусом (то есть осьминогом). Но мои уши чувствуют себя так, будто собираются лопнуть.

Джанин рассказала нам, что однажды видела, как у одного ученика под водой лопнула барабанная перепонка. «Из его уха вырвался фонтан из пузырьков воздуха, — сказала она. — Это было ужасно». И невероятно больно. К сожалению, повреждения ушей при подводном плавании далеко не редкость. Скотту пришлось отказаться от погружений после того, как он повредил уши во время рядовой экспедиции у побережья Массачусетса. Он собирал живые камни — куски мертвых кораллов, колонизированные губками и водорослями, которые в аквариумах океанариума выполняют функцию биологических фильтров, — на глубине 30 метров. При всплытии из-за резкого перепада давления и обратного сжатия он так сильно травмировал внутреннее ухо, что врачи запретили ему заниматься дайвингом.

Я жестом сообщаю инструктору, что у меня «проблемы с ушами». Она показывает мне, что я должна зажать нос и продуть уши — этот прием называется «маневр Вальсальвы» и позволяет уравнять давление во внутренней ушной полости с внешним давлением. Я с силой проталкиваю в уши струю воздуха и слышу в голове громкий шум. Но боль становится сильнее. «Все в порядке?» — жестом спрашивает у меня инструктор. «Что-то не так», — сигналю я и показываю на уши.

Поднявшись примерно на метр, я пытаюсь продуть их еще раз. Потом пробую «маневр Френцеля» — еще один способ открыть евстахиевы трубы, при котором вы двигаете челюстями подобно змее, которая пытается заглотить нечто больше своей головы. Это тоже не помогает.

— Все в порядке? — сигналит мне Джанин.

— Нет, — отвечаю я знаками.

Я еще раз пробую маневр Вальсальвы. Потом пытаюсь немного опуститься в надежде, что этим смогу исправить «обратное давление». Но нет, становится только хуже. Я повторила свои манипуляции, только чуть медленнее. Но что бы я ни делала, давление в ушах вызывает просто нестерпимую боль.

Я вылезаю из бассейна и с закрытыми глазами сажусь на край, согнувшись пополам. Боль — не главная причина моих страданий. Куда бо́льшие страдания вызывает мысль о том, что, ограниченная своей сухопутной анатомией и требующими воздуха легкими, я могу потерпеть поражение. Я отчаянно хочу попасть в мир Октавии и Кали. Как можно проникнуть в сознание осьминога, понять его мысли, если не научиться дышать под водой? Я хочу увидеть диких осьминогов в их необъятной, таинственной голубой вселенной. Про себя я начала мысленно напевать старую молитву рыбака, которую Джон Кеннеди держал на своем столе в Белом доме: «Господи, море Твое так велико, а лодка моя так мала…» Я страстно желаю выбраться из этой маленькой лодки и погрузиться в Великий океан Творца, превратившись в морское существо, пусть даже всего на час. Но как мне это удастся без акваланга?

Потом я замечаю, что накатывает головокружение и тошнота. Скотт говорил, что, когда он повредил внутреннее ухо, помимо боли, у него тоже кружилась голова, а после всплытия на поверхность началась рвота.