Душа осьминога

«Даже самые простые животные не являются предсказуемыми автоматами, каковыми их часто представляют», — говорит исследователь Бьёрн Брембс из Берлинского свободного университета. Это относится даже к мухам-дрозофилам, чей мозг содержит всего 100 тысяч нейронов (для сравнения: у таракана их миллион). Брембс предположил, что если эти крошечные насекомые действительно обладают только реактивными «роботизированными» реакциями, то в ничем не примечательном помещении без ориентиров они должны двигаться абсолютно случайным образом. Он приклеил к ним крошечные медные датчики и поместил в полностью белое помещение.

Однако траектории их полета не были случайными. Вместо этого они соответствовали математическому алгоритму, известному как распределение Леви. Этот алгоритм — эффективный способ поиска еды или пары; известно, что его используют альбатросы, олени и обезьяны. Выбор плодовых мушек также был не случаен. Ученые обнаружили похожую модель и в поведении людей, когда они просматривают поток электронных и бумажных писем и другой информации (Брембс выявил этот же алгоритм в картинах Джексона Поллока).

Более того, исследования показали, что мухам присущи индивидуальные различия в поведении, когда речь идет о выборе. Как правило, большинство испуганных дрозофил начинает движение в сторону света, но, как оказалось, далеко не все и с разной скоростью. Исследователи из Гарвардского университета с удивлением обнаружили поразительную степень индивидуальной изменчивости поведения у лабораторных дрозофил, даже среди генетически идентичных особей. И, судя по всему, эти крошечные мушки, как и люди, совершали те или иные поступки под действием таких эмоций, как страх, восторг и отчаяние. Еще одно исследование показало, что самцы дрозофил, чьи сексуальные ухаживания были отвергнуты самками, на 20 % чаще искали утешение в алкоголе (жидких пищевых продуктах с содержанием спирта из лаборатории), чем сексуально удовлетворенные самцы.

Что же касается сложных животных, таких как осьминоги, то варианты их реакций просто не поддаются исчислению даже в таком ограниченном пространстве, как бочка из-под маринованных огурцов. Карма немедленно поднимается на поверхность, когда я легонько похлопываю ладонью по воде, и в нашем присутствии она настолько спокойна и расслаблена, что часто становится полностью белой. Она активна, но не экзальтирована, как Кали. Она предпочитает ощупывать нас большими присосками, иногда припечатываясь к нашим рукам так сильно, что даже сутки спустя на них остаются засосы. Когда мы пытаемся поиграть с кончиками ее щупалец, они выскальзывают из наших рук. Через двадцать минут она обычно расслабляется и начинает трогать нас более нежно. Но потом вдруг хватается с новой силой, словно напоминая нам: «Я достаточно сильна, чтобы затянуть вас внутрь. Я нежна с вами только потому, что сама этого хочу».

Но однажды на выходных Карма забыла о нежности. Когда помощник аквариумиста Эндрю открыл бочку, чтобы покорить ее рыбой, она бросилась к нему и схватила за руку несколькими щупальцами. Она побагровела и перевернулась вниз головой. К своему удивлению, Эндрю увидел между ее рук черный блестящий клюв и понял, что она хотела его укусить.

Что характерно, ему удалось сохранить хладнокровие. Этот двадцатипятилетний парень содержал дома рыб с шести лет. В семь он уже занимался их разведением. (Однажды, когда в его аквариуме вдруг умерли все рыбки, он не плакал, а попросил у мамы ножницы, чтобы разрезать их и выяснить, что случилось.) Он чувствует себя так комфортно среди морских животных, что год назад, когда в супермаркете через дорогу он почувствовал начало эпилептического приступа, его первой мыслью было вернуться в океанариум — к аквариуму с пираньями в служебной зоне: чтобы приступ одолел его там, где он чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Недавно Эндрю вместе с партнером организовал небольшую фирму по проектированию и изготовлению аквариумов для экзотических рыб. Поэтому, когда его атаковал гигантский осьминог, Эндрю спокойно оторвал от себя его щупальца и положил их в воду. «Она просто встала не с той ноги», — говорит он.

Внезапная неприязнь Кармы к Эндрю кажется таким же женским капризом, как нарочитое безразличие самок пинагора к пылкому ухажеру. Но упорный самец не сдается и продолжает поддерживать свое нерестилище в безупречном порядке. На идеально гладких камнях нет ни единой водоросли. Ни одна морская звезда или еж не решается приблизиться к этому тщательно охраняемому гнездовью, готовому приютить сотни драгоценных икринок. Он держит на почтительном расстоянии даже лобстеров. Самец плавает взад-вперед по аквариуму, как тигр в клетке, стараясь привлечь внимание хотя бы одной из самок к его ценной недвижимости. Билл также не теряет надежды. «Может, на следующей неделе», — говорит он…