Душа "Совёнка" (СИ)

— Стэнд, есть идеи, куда она делась? — Даже если и есть, с чего мне тебе говорить? — Хотя бы с того, что с утра ты получил незабываемое зрелище. — Что верно, то верно. Такое, может, и случалось раньше, но поведение для них уж слишком необычное. Словно… — Словно их человеческие натуры внезапно сбросили маски? — Да, точно. Каждая из них проявляла свой характер под конец, когда ты с ней проведёшь всю смену. А тут все разом. И без приготовлений. — Думаешь, поломка в системе лагеря? — Если и так, то пока она незначительная. А вот кое-что другое гораздо важнее. — Ты о прыжке во времени? — Да. Но это не прыжок во времени. Я, например, всё помню, хоть и не сразу заметил, что в лагере поменялось. — Ты тут не постоянно, что ли? — Я прыгаю то туда, то сюда. Я здесь слишком долго, чтобы не научиться. — И как мне понять, что ты всё время тот же?

Его лица я не видел, но небольшую перемену настроения почувствовал.

— А никак. Поэтому не удивляйся, если как-нибудь к тебе придёт кто-то другой. — Скажи честно: тебе надо было нечто подобное сказать мне сильно раньше, чтобы я подольше поломал голову. — Ррр… твоя правда. — Так что это такое было? Вечер просто сменился утром благодаря правильно сделанному выбору? — Что-то вроде. Эти выборы начали немного нарушать законы физики и, что важнее, законы самого лагеря. — Верной дорогой идём, товарищи! — улыбнулся я. — Осталось понять, как можно избегать негативных эффектов от выборов. — А мне кажется, что я помогаю тебе слишком сильно. Пора бы и помешать. — Помнишь, я сказал при нашей первой встрече, что тут будет весело? — он не ответил. — Как видишь, своё слово я сдержал. — И что? — А то, что не мешать мне страдать фигнёй может оказаться даже более весело, чем устраивать мне подлянкии.

Я отвлёкся на шорох позади, а Стэнда и след простыл. И как мне порой охота отвесить ему порцию живительных люлей!..

Так или иначе, эта зараза мне так ничего и не сказала. А значит, Рану надо искать самому. Но как?

...

Я попытался порыскать по лагерю, но это ничего не дало. Я стоял на площади, думая, куда бы ещё пойти.

ВЫБИРАЙ

Привлечь её внимание, скушав её трусы через громкоговоритель

На 5 минут превратиться в её трусы и просканировать местность

И обязательно, блин, всё сводить к труселям?! Нет, что ли, темы получше, поневиннее? Поприличнее, в конце концов? Майки, например. На босу грудь.

Я не знаю, зачем я выбрал первое. Видимо, потому, что находясь под юбкой, многого не увидишь. Да и в глубине души мне было интересно, как этот вариант будет реализовываться.

Ничего не происходило.

— Мда…

Мне показалось, или этот звук шёл из громкоговорителя?!

— Серьёзно? — да, и вправду серьёзно. Я прокашлялся и продолжил. — Приветик, Нылка! Я так понимаю, ты по мне соскучилась. Даже если нет — это поправимо. Знай, я очень-очень хочу тебя увидеть и с тобой поговорить. Настолько хочу, что…

Я запнулся. Никакие слова не хотели вылетать из горла, кроме слов, о которых, собственно, и был выбор. Я напрягся, зажмурился и…

— ЧТО ПРЯМО СЕЙЧАС СКУШАЮ ТВОИ ТРУСЕЛЯ НА ПЛОЩАДИ ГЕНДЫ!!!

Если бы это происходило с кем-то ещё, я бы ржал, как скотина. Что курил тот, кто весь этот ужас придумал?!

Одно хорошо — мне не пришлось воровать её трусы и врываться в административное здание. А значит, не придётся и есть — только изобразить.

Я приоткрыл один глаз и тут же закрыл. В моей руке внезапно оказалось то, что разрушило все мои надежды.

— Это полный пи… пи… пи, здравствуйте, трусики, я ваша мышка! И сейчас я буду делать из вас сыррр!!!

Вот так я, аппетитно причмокивая, делал своё чёрное дело. И звуки от процесса транслировались на весь Совёнок. Уже сбежались пионеры смотреть, что тут происходит. Наконец, прибежала и Рана, схватила за руку и куда-то повела.

— Ты что творишь? Жить надоело? — Я готов даже на такое, чтобы доказать свою серьёзность. Теперь ты меня выслушаешь?

Она некоторое время пыталась отдышаться. А у меня заболел живот от съеденного.

— И зачем? Шёл бы целоваться со своей Двачесской. — Мне это нафиг не сдалось. Но если ты очень хочешь… — Ну и иди! — И пойду! — И иди!! — И пойду! Вот только сначала… — Что — сначала? Ты приезжаешь сюда, пристаёшь ко мне, а потом эта Двачесска!.. НЕНАВИЖУ! — Рана! Посмотри на меня. Клуб противодействию тлетворному влиянию Семёна, помнишь? В чём вы меня там обвиняли? — Да в том что ты бабник, ты развратник, ты вообще… Извращенец! Ты… Ты мне нравишься, понимаешь! — она перешла на слёзы.

Я подошёл и приобнял её. Мы молчали.

— Понимаешь, я всегда была такой. Той, кого ты назвал Раной. Но мне с детства не удавалось жить так, как хочется. И… я придумала себе маску… маску милой девочки. И иногда мне кажется, что я перестала понимать, где я настоящая, а где фальшивая. Но ты… Ты в первый же день словно видел меня насквозь!

Она отстранилась от меня. Моя рубашка была мокрой от её слёз.