Душа темнее ночи

А ведь он есть, твой противник. Твой враг. Человек, который что-то сделал с тобой и бросил тебя, беспомощную и сломленную, на свалке за вокзалом. Тот, кто лишил тебя прошлого, памяти, родных и друзей, даже имени.

Он ходит где-то рядом и смеется, потирая руки. Потому что ты по-прежнему слепа. Ты блуждаешь в потемках, и некому тебе помочь. До тех пор пока ты не вспомнишь, кто отправил тебя во тьму, твой враг в безопасности.

Так что ты никуда не уедешь, Евгения. Сейчас еще километров двадцать по прямой, а потом ты развернешься и погонишь «Крузер» в обратном направлении.

Так я и сделала.

Тяжесть в голове по-прежнему не проходила, хотя боль исчезла без следа. Зато теперь у меня возникло дурацкое чувство, что моя память вот-вот вернется. Что стоит мне как следует потрясти головой или просто посильнее постараться, и я все вспомню. Дразнящее ощущение не проходило, хотя я прекрасно отдавала себе отчет – амнезия так не излечивается.

А все Узбек! Халдей недоделанный… Это он заронил в меня надежду. Как мне теперь с этим жить? Ведь со вчерашнего дня я была уверена, что мое прошлое вот-вот вернется…

Все это отнюдь не улучшило моего настроения, и я мечтала только об одном – лечь спать и забыть как страшный сон неудачную попытку психотерапевта вылечить меня.

В дом Кипчака я вошла на цыпочках, тихонько поднялась по лестнице и отворила дверь в свою комнату.

И замерла на пороге. В комнате горел свет, а посреди помещения в кресле расположился мой работодатель. Кипчак сидел, удобно развалясь, и баюкал трехпалой рукой стакан с каким-то пойлом – судя по цвету, обычной водярой. Глаза Акима как-то подозрительно блестели, на лбу выступил пот. Я сообразила, что Увеков выцедил целый стакан. Для него это было много. Видимо, мой босс и вправду принадлежал к одному из тех народов, в организме которых начисто отсутствует фермент для расщепления алкоголя. Аким пьянел от дозы, какая всего лишь заставила бы разрумяниться десятиклассницу. Увеков знал за собой такую особенность и потому старался не пить. С чего это он сегодня надрался?!

Кипчак пьяно ухмыльнулся и погрозил мне пальцем.

– А, явилась наконец! Сядь! – приказал Аким.

Я вошла в комнату и присела на край стула.

– Тебя где черти носили? – грозно свел брови босс. Впечатление подпортило то, что Аким с трудом мог сфокусировать глаза на неподвижном объекте, то есть на мне.

– Вы же сами отпустили меня сегодня, – тактично напомнила я.

Аким свел глаза к носу.

– Ну да! И что?

– Аким Николаевич, я что-то не пойму сути ваших претензий, – осторожно спросила я. – Вы чем-то недовольны?

– Ты зачем к Узбеку ездила? – нахмурился босс.

– Э-э… Поужинать. А что? Нельзя?

Ложь вышла довольно неуклюжей. Мы же только вчера были в ресторане вместе с хозяином. С чего бы это мне ужинать там в гордом одиночестве?

– Да ну? – скривился Аким. – А чего такое вы с Узбеком делали в задней комнате?

Вот так так! Кто-то видел, как мы с хозяином ресторана уединились в приватных покоях, и донес… интересно, кто бы это мог быть…

– Да так, – я небрежно отмахнулась, – прошлое вспоминали. Он мне рассказывал, как двадцать лет назад приехал в Тарасов и открыл ресторанчик…

– Не ври мне! – вдруг раненым медведем взревел Увеков, и я невольно отшатнулась. Лицо моего босса побагровело, глаза выкатились из орбит и налились кровью. Да, вот теперь я верю тому, что рассказывают про прошлые дела моего работодателя! А я-то отказывалась признать, что та история с бензопилой и тигром из цирка правда…

– Аким Николаевич, я что-то не пойму… Вы меня в чем-то подозреваете?

– Ты с ним переспала, да?!

– С кем?! – Я вытаращила глаза.

– С Узбеком! Он мужик еще нестарый, собой видный, бабам нравится. И таинственность умеет напускать…

Я расхохоталась. Аким мрачно ждал, пока пройдет приступ веселья. Отсмеявшись, я утерла слезы и сказала:

– Аким Николаевич, вас дезинформировали. Ничего подобного не было. А если бы и было, это только мое дело. Или вы не согласны?

Кипчак со странным выражением смотрел на меня. Наконец босс отхлебнул из стакана, поморщился и произнес:

– Слышь, поговорить надо.

Но поговорить нам не дали. Дверь в мою комнату распахнулась, влетела Ксения. Женщина была в распахнутом халате, под которым виднелось черное кружевное белье, и в домашних туфельках – без задника, на высоких каблуках. Светлые волосы Ксении растрепались, лицо было искажено. А с ней-то что?!

– Ксюха? Ты чего здесь? – глупо спросил Аким, таращась на подругу жизни.

– А-а, вот вы где, голубки! – Ксения не проговорила, а буквально прошипела эти слова сквозь зубы. – А я знала, знала, что застану тебя на месте преступления!

– Какого, блин, преступления? – нахмурил лоб Увеков.

– Я тебя жду, жду, как полная дура. – Ксению била крупная дрожь, и вообще мне показалось, что женщина себя уже не контролирует. Знаю я такой тип истеричных дамочек – сначала взвинтят сами себя до звезд, до нервного срыва, а потом давай крушить все вокруг.

– Я ж сказал, спи! У меня дела! – глуповато улыбнулся Аким.