Душа в черной маске

Глазов усмехнулся и внезапно сравнил себя с белеющим парусом. Таким одиноким в беспросветном цинизме, глупости и абсурде этой жизни. Хватит просить бури, в конце концов, – подумал он. Отдых. Нужен отдых. Душевный и телесный.

Антон угрюмо посмотрел на Регину, сидевшую напротив в кресле.

Она была чужой, но она была рядом, здесь. Она была с ним и, казалось, никуда не хотела уходить. Антон нащупал бутылку и налил водку в фужер.

– Будешь? – спросил он Регину.

И, не дожидаясь ответа, плеснул водки и ей. Потом потянулся за «Спрайтом» и, пытаясь сделать коктейль, внезапно уронил пластмассовую бутылку, взмахнув рукой и задев при этом подвешенные к потолку колокольчики. Звон их показался Антону жалобным и прощальным.

– Господи, Антоша! – всплеснула руками Регина. – Давай я все сделаю сама.

Глазов не стал сопротивляться, и Регина действительно удачно справилась с нехитрой задачей. Спустя минуту Антон, получив в свой организм очередную порцию спиртного, почувствовал некое облегчение. Регина, сидевшая уже рядом с ним, казалась ему милой и даже соблазнительной.

Антон даже был готов представить Регину Машей и сорвать тот самый плод, то самое кислое яблоко, мимо которого равнодушно прошел бы несколько дней назад.

– Ты правда хочешь, чтобы я тебя трахнул? – криво усмехнувшись, спросил он.

Регина пошла пунцовыми пятнами, но ничего не ответила, выжидающе глядя на него. Глазов попытался что-то сказать, но замолчал, потому что слов в данном случае особо не требовалось. Достаточно было того, что его рука, повинуясь рефлексу, выработанному за много лет, легла Регине на грудь. Девушка тихонько ойкнула, но тут же еще крепче придвинулась к Глазову. Потом он погладил ее по волосам, а через секунду она сама приблизила свои губы к его.

Несмотря на свое опьянение, Антон действовал энергично. Он не думал, почему он это делает. Инстинкт подхлестывал его, и разум абсолютно не контролировал действия.

Глазов мельком подумал о том, что его действия не имеют ничего общего с любовью, с чем-то возвышенным и прекрасным. Но…

Тело Регины, молодое и свежее, манило его. Антон закрыл глаза, взял руку Регины и заставил ее ласкать те места, где ему было приятно, попытавшись представить мысленно, что это делает Маша.

Картинка снова стала нечеткой. Маши не было, Регина делала все не так, как было в кино, сеанс которого закончился несколько часов назад. Это была просто черно-белая пленка, лишенная всех красок той, истинной картины любви. Но сейчас, когда идиллия безвозвратно ушла, ему показалось, что и это кино можно смотреть. По крайней мере чтобы убить время.

Когда Антон уже оказался на Регине, а она стала постанывать и шептать какие-то ласковые слова, он даже почувствовал к ней что-то теплое. Какое-то подобие чувства, которое совсем недавно владело им безвозвратно. В голове шумел алкоголь, тела сливались, и для Глазова создавалась иллюзия упоения жизнью, которая может привести к возрождению.

Он не думал, а в этом состоянии и не мог думать, что это пир во время чумы, дешевый самообман, замешанный на алкогольных парах. Этот фильм, обычно относящийся к категории Б, годится только для одноразовых просмотров и завтра будет уже неинтересен. Об этом Антон в тот момент не знал. А Регина была податлива, она позволяла ему делать с ее телом все, что он захочет. А он сам не понимал, чего он от нее хочет. Глазов пытался ласкать Регину нежно, как когда-то Машу, затем, не получая того, чего жаждал, злился, приходил в ярость и приступал к агрессивным и даже жестоким ласкам, не осознавая, что тем самым мстит судьбе за ту жестокую шутку, которую она сыграла с ним, а также неосознанно и самой Регине, просто за то, что она не Маша…

…Было сухо. Сухо везде – во рту, в душе, в голове… И Регина казалась тоже сухой, лишенной той внезапно обнаружившейся вчера привлекательности.

Антон с трудом приподнял тяжелую голову от подушки и горько подумал: «И все-таки оно наступило, это чертово похмелье!»

Он окинул взглядом спящую Регину и скривился. Все казалось каким-то раздражающим: излишне белая кожа, почти детское во сне выражение лица. Антон мысленно укорил себя за такие мысли, но ничего не мог с собой поделать. Он попытался приподняться, встать и пойти выпить воды. Удалось это ему с трудом, а на кухне, после того как он временно утолил жажду, у него закружилась голова.

«Нужно прилечь. Катись все это к чертовой матери! Перевернута еще одна страница в жизни. А Маша…»

Снова эта мысль пронзила его. Наверное, снова со своим Егором, сейчас лежит на его плече.

Антон постарался отогнать от себя эти мысли, но не смог. Возвратившись в комнату, он перелез через спящую Регину и лег, прислонившись головой к прохладной стене. Стало вроде бы чуть легче, но ненадолго.

– А ваши встречи с Региной Найденовой? Сегодня, например… И та записка на кафедре, помните, во время нашей первой встречи. Это же было от нее? – задала я вопрос.

Глазов кивнул: