Душа в тротиловом эквиваленте

— Это почему? — спросили меня.

— Ледник Петерманна, — пояснил я.

Настя очаровательно улыбнулась, отчего на щеках обозначились милые ямочки, и восхищенно захлопала в ладоши. Прямо как маленькая девочка! Остальные не поняли и попросили пояснить поподробнее.

— Пепел, выпавший на лед, — продолжил я. Изменившийся коэффициент поглощения. Локальное повышение температуры в высоких широтах. В итоге — частичное таяние ледового щита. Он толстый, километра 3–4, но бриттам и ста метров хватит. А ожидается, что растает, как минимум, вдвое более толстый слой.

Уже весной бывшие хозяева морей хлебнут бед полной ложкой. Шторма, густые туманы, обилие айсбергов различных размеров в самых неподходящих местах. От Дюнкерка до Дувра, все будет забито шугой и глыбами льда. В Северной Европе градусов на 5–6 понизится температура воздуха. Потом придет цунами.

— Цунами, это ж вроде в Японии, — неуверенно сказала Вера.

— В Англии такое тоже было. В 1607 году. До сих пор на побережье Бристольского залива валяются валуны размером с воз, груженый сеном. Но 345 лет назад пенные гребни поднялись втрое ниже, чем те, которых следует ждать летом. Это будут сорока — пятидесятиметровые волны.

Северная Америка будет зачищена по второму разу. На сей раз — с Севера! Британия — окончательно. Уцелеет разве что, Шотландия и часть Уэльса. У них там горы.

Так что не будут они мстить. Нечем будет, да и некому. Кто поумнее, убежища попросит, про общие корни вспомнит. Кто дурной… Ну, у них своя дорога.

Вот ведь что получается, ребята! Планы по сокращению 95 процентов населения Земли останутся нереализованными. У нас — передышка. Окно возможностей. Теперь можно и пушки, и масло, а не первое вместо второго.

Теперь можно спокойно учиться, всласть работать, в Космос идти! Не выскакивать на орбиту «на недолго», а осваивать Луну, торить дорогу к Марсу. Многое теперь возможно!

Слегка смутившись от некоторой высокопарности сказанного, я вышел на балкон. Вокруг, насколько мог охватить глаз, расстилался нетронутый лес. Ярко светило солнце. В воздухе пахло свежестью морозной свежестью и хвоей. На мгновение мне показалось, что эти запахи сливаются во что-то напоминающее запах свежих яблок. Под легким ветерком танцевали снежинки.

Скрипнула дверь. Я медленно обернулся на звук, но она уже стояла рядом. Тронув меня за плечо кончиками тонких пальцев, Настя спросила:

— Переживаешь, малыш?

— А Вы?

— Юра, а у тебя случайно в родне…

— Не было, но спрашивают регулярно. И да, рано или поздно, скорее всего что рано, о нас и нашей роли в том, что случилось, станет известно. Хотя бы потому, что круг посвященных в суть дела недопустимо широк. Думаю, многие нас проклянут.

Красавица, стоявшая передо мной, вздрогнула. Ее лицо вдруг стало ощутимо старше. На мгновение проступили морщинки. Но она улыбнулась, и снова стала прежней Настей. Только в уголках глаз тенью метнулась тревога.

— Эк ей досталось! — с нежностью подумал я. Но вслух сказал другое. — Каждый решил для себя. Японцы, несмотря на свою правоту, остались на месте подрыва. По-другому они не могли. Ты улетела домой, и это столь же правильно. Такую проблему я уже однажды решал, и поверь, ты поступила безупречно. Ибо какой мерой меряли они, так и им отмерено было.

— Холодно, Юра, — медленно произнесла Настя.

Да, пожалуй холодно. В легком платье и чулках-паутинке на ветру…

— Пойдем в тепло. Там друзья. Сразу согреешься.

— Подожди… — медленно начала она.

— До 1991 года цивилизованные англосаксы убили по всему миру более двадцати семи миллионов человек. Это — по самым осторожным оценкам. Умерших от голода толком не считал никто. Вьетнамцев, к примеру, выжигали напалмом, их леса и поля травили дефолиантами. Погибло более 5 миллионов! А скольким даже не суждено было родиться? После 1991 начали уничтожать нас. Менее чем за тридцать лет — умер каждый третий. Если бы мы этого не сделали, любой из них вправе был бы спросить: «Почему ты обрек меня на смерть? Ты же мог сохранить мне жизнь?»

— А теперь так могут спросить они.

— Принцип наименьшего зла. Необходимость. Да и не стоит считать потери врага. Значение имеют лишь свои потери. Теперь их будет меньше.

Я взял ее за руку и подтолкнул к двери.

— Пойдем. Если это и грех, то пусть он будет на мне.

Пока мы были на балконе, в гости, обвешанный свертками как Дед-Мороз, пришел Николай. Увидев Настю, он развернул бумагу и достал огромный букет чайных роз. Запахло летом.

Девушки восхищенно ойкнули.

— Красота-то какая! — произнесли они в один голос.

Дмитриев, вынув из охапки цветов одну розу, сунул ее мне в руки и внезапно севшим голосом попросил поставить отдельно.

Разделив букет, Николай преподнес цветы дамам. По тому, насколько неловко он это делал, стало ясно, что изначально букет предназначался только Насте.

— А мне никогда еще не дарили таких цветов! — наморщив лоб, вдруг сказала сестренка. Андрей виновато опустил голову.

Неловкую ситуацию разрядил стук в дверь. На пороге стоял мой старый знакомый, Валентин Михайлович. Человек с яблоком, как-то навестивший меня в больнице. Теперь я рассмотрел его внимательнее.