Душа зла

— Признаться, я не ожидал услышать твой голос, — сказал он, вытягиваясь на софе.

— На самом деле… я… просто хотела позвонить тебе… За последний год у нас не было возможности поговорить… Просто поговорить, не вспоминая о том… происшествии. Ты же знаешь, о чем я.

Она пыталась робко развивать разговор, подыскивая слова, которыми можно было бы описать это странное чувство: нечто среднее между ностальгией и страхом, в котором она сама до сих пор не смогла как следует разобраться.

— Если честно, — продолжила Джульет, — я ведь так и не смогла тебя поблагодарить. Трезво, с ясной головой оценивая случившееся, глядя на то, что произошло, с некоторого расстояния. Когда я пошла на поправку, мы потеряли друг друга из виду… Но только, прошу тебя, не считай это упреком, ладно? Я хочу сказать, что ты видел меня в те моменты, когда я не могла выбросить из головы эту драму… А теперь мне стало лучше, и я хотела бы сказать тебе «спасибо». Сказать искренне… или осознанно — как тебе больше нравится.

От неожиданности Бролен хлопнул себя ладонью по лбу. Он взглянул на календарь, висевший на кухонной двери, и все понял. Вторник, 29 сентября. Всю прошлую неделю его сердце с замиранием ожидало этой даты, а сегодня он постарался так глубоко спрятать это воспоминание, что почти забыл про нее. Прошел ровно год с момента похищения Джульет, и сейчас Бролен упрекал себя: как же он мог об этом забыть! Мозг ведет себя крайне любопытно: наступает годовщина события, перевернувшего чью-то жизнь, серьезная дата забыть про которую просто невозможно, — и все начисто вылетает из головы. Всю минувшую неделю он обещал себе набрать номер телефона Джульет, пригласить ее поужинать, постараться прогнать из ее памяти воспоминания о том ужасном дне… и в итоге, полностью погрузившись в текущие дела, забыл это сделать.

Он не разговаривал с Джульет более полугода, хотя знал, что должен, обязательно должен ей позвонить. Ради нее, ради того, чтобы ее поддержать.

— Не надо, не благодари меня, скорее это я должен просить прощения за то, что не объявился. Как твои дела?

Молчание.

— Кажется, ты не совсем в форме, — добавил он. — Могу я что-нибудь сделать?

— Я хотела просто услышать твой голос. Прошел год, и все случившееся кажется мне таким далеким… и тем не менее это так близко, как будто это произошло вчера.

Бролен положил голову на спинку софы и закрыл глаза.

Вся эта ерунда с оттенком благодарности немного напоминала ему заранее приготовленную речь, бывшую не более чем предлогом для звонка. Но когда Джульет произнесла, что хотела услышать его голос, Бролен вспомнил ее такой, какой она была в те дни, человеком с сомнениями и страхами.

— Если позволишь, я дал бы тебе совет куда-нибудь выбраться вместе с друзьями, — заметил он. — Я знал одну женщину, подвергнувшуюся нападению; много лет подряд, в каждую годовщину этого события, чтобы не впасть в депрессию, она отправлялась в ресторан.

Джульет неразборчиво прошептала что-то, похоже согласие.

— Ты сейчас со своей семьей? — поинтересовался Бролен.

— Нет, родители звонили мне целый день, они все еще в Калифорнии. Мама хотела приехать на несколько дней, но мне удалось отговорить ее, убедить, что со мной все в порядке.

— А это правда?

Прежде чем ответить, Джульет задумалась. Потом тихо произнесла:

— Почти.

— А как твоя подруга? Та, что живет недалеко от тебя. Как ее зовут?

— Камелия.

— Будет лучше, если ты переночуешь у нее, сегодня тебе лучше не оставаться одной.

— Да, наверное.

Джульет не могла объяснить то, что чувствовала. Как сказать ему, что сегодня она хочет быть не с семьей или друзьями, а просто слышать голос того, кто спас ей жизнь? Теперь, ловя его слова, слушая его, она испытывала неловкость оттого, что не поддерживала с ним связь. С человеком, который видел все, что с ней произошло. И спас ее. Внезапно, уже вечером, ей захотелось набрать его номер. Она листала учебник с описанием всевозможных психических патологий, когда ее грудь вдруг что-то сдавило. Всю неделю она беспрестанно уверяла себя: все будет хорошо, страшная дата пройдет так же незаметно, как любой другой день, глупо на этом заморачиваться. И все же чувствовала себя не слишком хорошо: это было не беспокойство за собственную безопасность, а, скорее, ощущение невозможности с кем-либо поделиться. Ни мать, ни Камелия не поняли бы ее, не смогли бы поддержать, ответить на все волновавшие ее вопросы — ведь они не знали ответов. Симпатичное лицо Джошуа Бролена не выходило у Джульет из головы. Поняв, что сможет преодолеть свою робость и набрать номер инспектора, хранившийся в памяти ее телефона вот уже год, она в итоге решилась позвонить ему.

— А кстати, откуда у тебя мой номер телефона? — удивился он. — Его ведь нет в общем справочнике.

Его удивление и мысль, что они оба думают почти об одном и том же, позабавили Джульет.

— Ты же… сам дал мне его в прошлом году, на случай, если… — ответила она с некоторой долей иронии.