Душегуб. История серийного убийцы Михасевича

Танцы закончились в половине двенадцатого, но большинство ребят хотело продолжить веселиться до утра. Пока все решали, куда именно стоит сейчас отправиться, девушка, которую знакомили с Геннадием, объявила о том, что ей пора домой.

В Витебске почти не совершалось преступлений, но здесь всегда было принято провожать после танцев до дома. Обычно в провожатые вызывался кто-то из друзей или ухажеров, но эту девушку, кажется, никто не собирался вести домой.

– Михасевич тебя отведет, правда? – радостно заявил его сосед по комнате.

Лица Геннадия и девушки исказились в одинаково недовольных гримасах, но никто не решился спорить. Геннадий только поинтересовался, где именно живет девушка. Жила она в другой части города, так что идти предстояло больше часа.

– Ты всегда так молчишь? – спросила наконец девушка. Они уже добрых пятнадцать минут шли в гнетущей тишине.

– Не со всеми, – коротко бросил он.

– А почему со мной так себя ведешь? – допытывалась она. – Или погоди. У тебя нет девушки, раз тебя со мной познакомили. А были? В постели тоже только молчишь и сопишь? Или не знаешь?

Она вдруг расхохоталась. Этот звук Геннадий ненавидел с детства. Он буквально сводил его с ума, но девушка продолжала над ним подтрунивать, пока Михасевич не прижал ее к стене забора. Подвыпившая девица застыла в ожидании продолжения. Михасевич сдавил ей горло, но она все еще не сопротивлялась, приняв это за прелюдию. Он сдавил горло сильнее, и она захрипела. Остановиться он уже не мог. Девушка попыталась его оттолкнуть, но эта попытка была обречена на провал. Восьмидесятикилограммовый парень всем весом своего тела придавил ее к забору. Единственной надеждой сейчас были прохожие, которые здесь вполне могли появиться, но провинциальный Витебск уже спал глубоким сном. Вскоре руки жертвы безвольно повисли вдоль тела. Он отпустил ее шею, и она некрасиво упала на землю. Только сейчас к Михасевичу начала возвращаться способность более или менее трезво мыслить. Он убил знакомую. Все видели, как он с ней уходил. Есть по меньшей мере десять свидетелей, которые подтвердят, что в последний раз ее видели в компании с ним. Это жилой район. Нет никакой возможности вырыть яму и спрятать труп.

Он кое-как оттащил тело с дороги, снял с девушки все украшения, забрал кошелек с половиной ее месячной зарплаты и побежал. Мимо проехало несколько машин, а потом еще и прохожий ему навстречу шел. Теперь еще и несколько человек видели то, как он убегал с места, где скоро обнаружат труп. Он немного успокоился и пошел к общежитию уже более или менее размеренным шагом. Пришел он под утро, чем вызвал одобрительные смешки соседей по комнате.

Наутро Геннадий не пошел на занятия. Ему не хотелось, чтобы его вывели в наручниках из учебного класса, а в том, что ему наденут наручники, он не сомневался.

Милиция в тот день не приезжала в техникум, да и на следующий тоже. Кто-то из девушек рассказал, что знакомую нашли задушенной возле ее же дома, но никто даже не вспомнил, что в тот вечер ее пошел провожать Геннадий Михасевич. Спустя неделю он вернулся на занятия, но еще очень долго вздрагивал от каждого резкого звука. Он ждал, что за ним придут, целую зиму. Непрекращающийся стресс сжигал нервную систему. Убийства всегда лишают надежды и рождают страх.

Геннадий все время чувствовал приливы ярости, которую ему было не на кого выплеснуть, а от этого еще сильнее хотелось вновь отправиться на охоту.

Мне неинтересно было заводить какие-то отношения с женщинами. Они казались мне глупыми и неприятными, а когда я ближе знакомился с кем-то, то начинал думать, как ее удавить. Мысли эти пугали, поэтому я старался держаться подальше от женщин, чтобы не навредить. Я не убил никого из знакомых мне женщин, хотя мысли такие возникали постоянно.

Из показаний Г. Михасевича