Душегуб из Нью-Йорка

– Во-первых, как вы понимаете, преступник находился в зале вместе с нами, во-вторых, текст он написал буквально на коленке, и в-третьих, он очень торопился выйти раньше вас, чтобы успеть передать конверт мальчишке, который по договорённости ждал его на выходе.

– А почему вы думаете, что он не подготовил письмо до судебного заседания?

– Потому что заранее он не мог знать, какую сумму залога озвучит защитник, – ответил Ардашев, достал из кармана коробочку ландрина, положил под язык жёлтую конфетку и спросил: – А разве это не почерк Моргана Локхида?

– А почему я должен это знать? – скрывая с трудом волнение, выговорил банкир. – Я уже и не помню, как он писал. К тому же я слышал, что с годами почерк меняется.

– Ну что ж, не помните так не помните. Не буду спорить. Во всяком случае, теперь у нас есть хоть какое-то представление о Морлоке.

– Скорее о его почерке, – угрюмо буркнул Баркли.

– Не скажи́те! По почерку можно судить о человеческом характере. К тому же тут наклон необычный. Такой я ещё не встречал. Его захочешь сделать, не сумеешь, а тут он пишет без каких-либо усилий. Видите, как легко бежало перо по бумаге? Его кончик даже ни разу не споткнулся о лист и не пробил его.

– Джентльмены, – выговорил адвокат, – наличие этого письма – доказательство того, что мисс Лилли Флетчер – не Морлок. Предлагаю передать его полиции.

– Вот именно! – поддержал защитника Баркли.

– В таком случае мы будем вынуждены отдать им и все предыдущие письма, – вмешался Войта.

– Совершенно верно, старина, – изрёк Клим Пантелеевич. – Лишившись писем, мы потеряем доказательства вины Морлока, кои только-только начинают выкладываться мозаикой. Каждое письмо – это определённое цветное стёклышко, которое должно лечь на своё место. И нам по силам собрать весь узор воедино. К тому же я уверен в том, что лейтенант Нельсон и детектив Райт, даже поняв ошибочность своего предположения относительно вины Лилли Флетчер, будут до конца пытаться оправдать себя. Я не раз сталкивался с подобной позицией как сыскных агентов, так и судебных следователей. Поэтому я против того, чтобы мы обнародовали это письмо прямо сейчас. Не беспокойтесь. Придёт время, и мы о нём расскажем. Не стоит торопиться.

– Что ж, ваше слово последнее, мистер Ардашев, – заключил финансист и, обведя всех взглядом, предложил: – Джентльмены, я знаю одно чудное местечко неподалёку, где нас не только отлично накормят, но и напоят, несмотря на сухой закон.

– Я бы с радостью, – виновато втянул голову в плечи адвокат, – но у меня сегодня ещё два заседания в окружном суде.

– Надеюсь, мистер Пальмер, что сегодняшнее постановление будет обжаловано в самые короткие сроки, – настоятельным голосом изрёк Баркли.

– Не сомневайтесь. Желаю вам хорошо отдохнуть.

Банкир небрежно кивнул, и вся компания неспешно потянулась к выходу. А уже через полчаса Ардашев, Войта и Баркли под звуки джаза и ленивый голос обворожительной мулатки занимали столик в «Карлтон-Плаза Тауэрс» – ресторане на вершине небоскрёба.

Глава 12 Агентство газетных вырезок и выбор оружия

I

Утро нового дня началось для частных детективов из Праги с завтрака. В отеле «Галифакс» не подавали привычный для всех table d'hôte[51], а был открыт знакомый каждому русскому вояжёру buffet[52], когда на железнодорожных станциях пассажиры сами подходили к уже накрытым столам и брали то, что им нравится.

Войта как завороженный остановился перед странным аппаратом, судя по всему электрическим, на котором постояльцы отеля поджаривали кусочки хлеба. Решётка с двух сторон позволяла контролировать процесс приготовления, а с помощью специального рычага хлеб аккуратно извлекался. Подрумяненные и хрустящие ломтики нагоняли аппетит. Официант, видя недоумение гостя, объяснил:

– Сэр, это новое изобретение. Называется тостер. Вы хотите им воспользоваться?

– Пожалуй.

Ресторанный лакей вставил внутрь металлического аппарата два ровных куска хлеба и, нажав на кнопку, осведомился:

– Вы любите слегка подрумяненный тост или подогретый?

– Подрумяненный.

Не прошло и минуты, как под действием рычага выскочили два аппетитных куска хлеба. Войта положил их на тарелку и с довольным видом принялся заполнять её сыром, ветчиной, кусочком масла и свежими овощами. Клим Пантелеевич тоже не отказал себе в удовольствии положить яичницу и воспользоваться кухонной новинкой.

Уже за столом Вацлав проронил:

– Американцы меня удивляют всё больше и больше. Они стремятся экономить время на любых бытовых нуждах.

– Совершенно верно, – намазывая масло на горячий тост, проговорил Ардашев. – Это позволяет им большую часть дня посвящать бизнесу. Кстати, а вы видели, как они убирают номера в отеле?

– Нет, не обратил внимания.

– А разве вы не слышали рычащие звуки на этаже?

– Точно, что-то иногда шумит.

– Так работает вакуумный пылесос Vacuette с электроприводом. Его применяют вместо привычного нам веника или щётки. Мне кажется, сейчас в Штатах бум потребления. Народ после войны торопится жить.

Войта сделал глоток апельсинового сока, вздохнул и заметил: