Душехранитель

Одного сегодняшнего взгляда Кости вполне хватило Рушинскому, чтобы понять: пора уносить отсюда ноги. Ко всем чертям. Плевать, что там уготовил ему Серапионов, даже думать об этом не хочется. Виктор Николаевич решил: в такие игры он не игрок. Косте нечего терять, он идет ва-банк, он рвет все. Вот-вот доберутся и до него, но прежде он поставил себе целью уничтожить всех, кто мог бы спастись. Так сказать, отомстить априори.

Рушинский подумал об Андрее. А ведь обезумевший старик может и на сыне своем отыграться. Вполне вероятно. Тут не надо быть семи пядей во лбу: мальчишка один раз подвел, значит, способен на все — именно так, скорее всего, рассуждает подозрительный Серапионов-старший. И плевать на родство. Тут уже никаких условностей.

В такой опасной ситуации у людей два пути: либо быть крысой, бегущей с корабля, и думать только о собственной шкуре, либо быть той же бегущей с корабля крысой, но еще сохранившей крохи порядочности. И Рушинский предпочел бы отнести себя ко второй категории. Андрюшка, особенно после той встречи Нового года, стал ему еще более симпатичен. Душа Виктора Николаевича и прежде побаливала за парня, а теперь, после того, как тот «приоткрылся» на празднике перед ним и перед его родными (Олька до сих пор тайком вздыхает по Серапионову-младшему), пожилому бизнесмену и подавно было тяжко представить, что может сделать агонизирующий зверь, если ему взбредет в голову в чем-то заподозрить Андрея. В его распоряжении еще немало рычагов. Рушинский-то сбежит, вовремя сбежит, ибо все на его глазах происходит. А парень — далеко. Не знает, что здесь творится. Не ожидает удара в спину, да еще и от родного отца: не так его сердце и душа устроены. И каким бы он ни был умным и осторожным, а не пуля-дура, так штык-молодец. И даже хоронить будет некому…

Собираясь к отъезду, Рушинский поглядывал на телефон. Нет. Звонить нужно уже из-за границы, находясь в безопасности. Вполне вероятно, что Костя станет искать его и там, но шансов найти у него будет уже гораздо меньше. А Виктору Николаевичу, чтоб облегчить душу, что нужно? Да малость! Набрать питерский номер и объяснить ситуацию. Андрей — умница, сам разберется, что делать. Ни для кого не секрет: владеющий информацией, владеет миром. Он, Рушинский, сделает то, что зависит от него. Даже если и ошибается насчет замыслов бывшего друга, то «уж лучше перебдеть, чем недобдеть», как шутят в народе. Им всем уже терять нечего. Может, Андрей и обидится на него за осквернение имени отца, но пусть лучше обидится, чем погибнет.

Виктор Николаевич подошел к зеркалу и, подмигнув, спросил сам у себя:

— Ну что, доигрался, эмигрант В. Н. Рушинский? То-то же! Впредь — наука будет…

* * *

Котов уже сидел в полутемном зале, ожидая приезда Серапионова. Сегодня решится все! Все! Затяжная, многолетняя вражда закончится здесь, в этом ресторанчике. Разве это не повод, чтобы отметить?

У окон, за спиной у Евгения Борисовича, в неподвижности застыло пятеро охранников. Их и не заметишь, но когда необходимо внушение, они готовы проявить себя и выйти на первый план. Самые лучшие телохранители в Новосибирске были у троих: у Котова, у Серапионова и у покойного Сокольникова. Может, в столицах и покруче сыщешь, но Котов не задавался такой целью. Эти ребята никогда его не подводили.

Евгений Борисович разглядывал меню, а одним глазом нет-нет да посматривал в сторону лестницы. Он нарочно сел так, чтобы сразу увидеть поднимающихся.

— Идут, — слегка наклоняясь к шефу, тихо сообщил Павел, начальник охраны Котова, затем коснулся пальцами «пуговки» наушника и сказал в микрофончик тем секьюрити, которые находились внизу: — Шестеро? Хорошо.

Котов расслабился внешне и напрягся внутренне. Со Скорпионом надо быть настороже. Силы равны…

Константин, войдя, заполнил своей персоной весь зал. Серапионов умел это делать, когда хотел. Ну что ж, вот мы и начали бряцать оружием, господин конкурент…

— Я уже решил было, что вы передумали, Константин Геннадьевич! — воскликнул Котов.

Серапионов сдержанно кивнул, приветствуя своего неприятеля. Телохранители выстроились у него за спиной и тоже «исчезли». Гм… Паша сказал — шестеро, а со Скорпионом здесь — только четверо. Значит, двух оставил внизу. Да, встреча приобретает пикантную остроту… Боится Скорпион.

К столу едва ли не на цыпочках подкралась официантка. Тщательно записала заказы. Выскользнула прочь.

— Прохладно сегодня… — заметил Котов, наблюдая за Серапионовым.

Тот слегка поморщился:

— Давайте ближе к теме, Евгений Борисович. Времени у меня не так уж много…

— Не узнаю Константина Серапионова! Вы ли это, мой вальяжный недруг?

Котов провоцировал его на избитую кинематографическую фразу в стиле «Прекратите паясничать», но Скорпион только усмехнулся:

— Надеюсь, до лезгинки на столе дело не дойдет?

— Почему же не дойдет? Официант! «Лезгинку» на стол! А я ведь знал, знал, что именно этот сорт коньячка вам по душе, Константин Геннадьевич! Видите, как угадал… Да я и сам его люблю, честно признаться…

Веселишься, Кощей? Ну, сегодня-то ты вспомнишь позапрошлогоднюю Казань… Если успеешь.