Душеполезные поучения

…Сколько могу иметь понятия о ее болезни, или паче о бедственном душевном устроении: она впала в сильнейшую прелесть, которой действия на ней происходят. Она, войдя в обитель, думала молитвами и другими подвигами, что благоугождает Богу, чем и обольстилась. А о смирении, терпении и самоукорении нимало не имела попечения. Выпишу вам из учения молдавского старца Василия, который был старцу Паисию старец; пиша о делающих добродетели с добрым разумом и предложением, кои познавали, аще кую добродетель проходят, говорит: «неции же подобострастнии и нерассуднии, и не точию не имуще в себе, ни поне едино чувство, паче же реши дарование от предреченных, но ниже познавающе когда таковая: поревноваша пост и труды святых не добрым разумом и предложением, вменяюще сия, яко добродетель проходят. Приседай же диавол, яко пес к ловитве, повергает во чрево их семя радостного мнения; от него же заченшися, воспитуется внутренний фарисей; якоже день от дне устрояющеся, предает таковых совершенной гордыне; еяже ради попускается от Бога области сатаниной». Самое сие и она пострадала; подобных примеров довольно есть. Недавно одна девица, еще мирская, лет 19–ти, принялась за подвиги: молилась, постилась и прочее, и года в два до того расстроилась, что родители не знают, что и делать с нею; тоска, грусть, скука, плачет, кричит, делать ничего не может от расслабления нерв, и понести какое слово еще менее: как что не по ней, так и сделается беда. Родители думают, что испорчена; а мы полагаем напротив: некому, да и не за что ее портить. Вот какие последствия самочинных и самомнительных подвигов; я ей пишу причину ее расстройства: не по разуму начатие ею безмолвия, и привожу о сем отеческие учения; также представляю, что к пути ко спасению нужно обращение с людьми и от них терпение. Для исцеления ее не нужно ей удаление, — но познание своей немощи и смирение; когда она будет себя укорять, а не других, то силен Господь и исцелить ее. Ибо причина прелести есть гордость, а исцеление оной — смирение. Вот как опасен путь, ведущий в живот вечный; кто без смирения по нем идет, уклоняется или на десно, или на шуе, а среднего пути не удерживает; однако ж хотя дурно и непохвально слабое, т. е. греховное жительство, но согрешающий, вразумлен быв и пришед в чувство, скорее может смирением и покаянием исправить себя, нежели тот, кто ослеплен своею святостию; о сем пишет св. Симеон Новый Богослов (VI, 11,19—20).

…Главная причина прелести, во всяком случае, есть гордость и самочиние (I, 388, 676).

Действие диавола против прельщенных мнением о своей святости

Дарования же в молитве даруются достойным того и смиренным, которым оные не вредят, а пользуют; а кто со мнением молится, тот бывает в большой опасности. Предлагаю вам рассуждение одного благоразумного мужа, основанное на истине и опыте: «опаснее всего действие диавола против прельщенных мнением о своей святости; люди такого рода обыкновенно более или менее отрешаются от предметов жизни физической, посредством подвигов телесных утончают природу чувственную и раскрывают в себе жизнь собственно душевную, хотя неверно направленную. Сие делает их способными к принятию впечатлений частию духовных, а потому и дух злой становится ближе к ним. Дух злобы наполняет душу мечтателя призраками света, односторонними, но сильно восторженными мыслями; возбудив в нем особенную доверенность к самому себе, отводит от истины и делает жертвою суеверия, а затем и фанатизма. Мечтатель становится непримиримым врагом всякого, кто не согласен с ним в чем‑либо; усиливая в нем более и более о себе самом мнение, дух злобы наконец доводит его до того, что мечтатель совершенно расстроивается и в жизни, и в мыслях» (I, 55,126—127).

Молитва без смирения погружает нас в прелесть