Душевный архитектор (СИ)

— Поднимешь свой песок еще на сантиметр, и горло ей зашить не успеешь, — послышался голос откуда-то сверху, и Сабаку-но поднял взгляд. На втором этаже стоял Кайро, держа Кейджи за волосы и прижимая лезвие ножа к ее шее. Бывшая шиноби лишь морщилась от неприязни, но буря в голове от этого не утихла. Гаара свел руки перед своим лицом, согнув пальцы в печати, но противник сделал шаг вперед, сверкнув катаной, а Кайро вновь заговорил. — Ты так одержимо ее сторожил, что же случилось? Решил, что жизнь жалкой деревни дороже твоей подруги, вот и оставил ее без присмотра? — спросил он его с насмешкой, поднимая Вару выше.

Гаара встретился взглядом с бывшей шиноби и не увидел в ней ничего, кроме любопытства. Она знала, что все обернется для них именно так. Тот самый момент, когда он должен сделать правильный выбор и доказать ей каждое сказанное им слово. Если сможет. Если все понял.

— Знаешь, женские руки всегда напоминают нам о прошлом. И неважно, что мы чувствуем при этом: они тянут нас назад, к истокам, к нашим самым грязным и омерзительным воспоминаниям. Ты когда-нибудь убивал женщин? Нет, не песком. Собственными руками. Ощущение их крови на ладонях — это нечто совсем иное, будто совершил самый страшный грех, — томно протянул Кайро, медленно и уверенно проводя ножом по горлу Вару. Им нужно сделать это — отдалиться друг от друга раз и навсегда, но никто так и не решился на этот шаг. Секунда — и Гаара сжал зубы так сильно, что один из них треснул, наполнив рот металлическим привкусом крови. А затем тело бывшей шиноби растворилось белесым облаком, и джинчурики поднял тучи песка в воздух, отвлекая внимание противника и нанося ему уверенный удар. В этот момент в его голове, казалось, что-то разорвалось, и Сабаку-но упал на колени, сплюнув горсть окровавленного песка. Это обжигающее течение демонической чакры, наполняющее каждый сосуд, каждую клетку его тела: сила, приносящая ему победу раз за разом. Отрицая ее, он чувствует лишь боль, казалось, уже просвечивающую сквозь вены.

Кто-то хватает его за лицо, и, резко поднимая голову, Гаара видит лишь Вару. Песок, оказывается, все это время кружился вокруг него, разодрав кожу на ее плечах и руках. В зеленых глазах бывшей шиноби нет и намека на печаль, сожаление или мольбу: он не заслуживает чего-то иного. Она пытается ему что-то сказать, но, пустив струйку крови из губ, тут же смыкает их, изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимой.

— Скажи, если бы я вдруг умерла… Что бы ты почувствовал?

Сожаление. Он испытывал сейчас лишь сожаление.

***

Когда клон растворился в руках Кайро, Вару воспользовалась его замешательством и со всей силы ударила его в лицо: из носа хлынула кровь, и, простонав, внук Арэты сделал шаг назад, тут же получая ногой в грудь. Он перевесил через перила и полетел вниз, судя по грохоту, неудачно угодив в груду металлических инструментов. Однако глянув вниз, бывшая шиноби не увидела ничего, кроме песка. Более плотная волна проскользнула к стене, скорее всего, впечатав в нее того парня с катаной. Но даже после такого удара Гаара не успокоился, и песчинки вокруг него завертелись, набирая скорость. Кейджи своей кожей ощутила жар от исходящей от джинчурики чакры и помедлила лишь мгновение, в ступоре схватившись за стальные перила.

— Черт возьми! — выругалась она, низко склонившись. — Я не могу.

Медленный выдох, и Вару спустилась вниз, тут же прикрывая лицо от назойливого песка. Он раздирал ей кожу на плечах, и одежда быстро пропиталась кровью. Эта боль не могла сравниться с тем, что этот человек сделал с ней, с близкими ей людьми, с ее семьей. И она никогда и ни за что его не простит. Словно в их с братом игре, где они врали друг другу, пытаясь запутать, боль вдруг пронзила живот, и, резко выдохнув, Кейджи осторожно обхватила выступающее лезвие. Кто-то вынул катану из ее спины, оставляя на пальцах глубокие порезы, и бывшая шиноби упала на колени. Всхлипнув, пожалуй, слишком жалобно, Вару со всей силы вонзила кунай в чужую ногу и поползла вперед так быстро, как могла. Гаара боролся с вырывающейся из него чакрой, бормоча бесчисленные отрицания, и, подобравшись достаточно близко, Кейджи вновь поднялась на колени, хватая джинчурики за лицо.

Он посмотрел на нее сначала с неистовой жаждой крови, а затем с удивлением, будто ожидал увидеть кого-то другого. Она хотела сказать ему, что он все так же омерзителен ей, но поперхнулась. Что-то стекло по подбородку. Вару сделала еще один тяжелый вдох, сосредотачивая тонкие нити чакры на своих пальцах: быть может, единственная возможность все исправить — это забыть. Гаара вдруг несильно сжал ее запястье, но исходящая от него демоническая сила невыносимо жгла, и Кейджи поморщилась. Вся ее сосредоточенность сбилась, и пришлось резко прервать технику, чтобы не навредить.

— Не бросай меня, — сказал он тихо, и чакра Шукаку вдруг исчезла. Обессилев, Сабаку-но упал лицом Вару в плечо, и та неуверенно обняла его. Совершенно беззащитный, никому не нужный.