Обыкновенно больше пользы приносит жизнь без слова, нежели слово без жизни. Ибо первая приносит пользу и молча, а второе, и взывая, возбуждает неудовольствие.
Невозможно господствовать над страстями других тому, кто не победил еще собственных.
Других учить легко, как камни с колокольни бросать; и это учение самим делом исполнить тяжело, как камни эти на колокольню таскать.
Научить человека жизни духовной очень трудно. Это все равно, что выучить мужика сказать слово «секретарь». Он все равно будет говорить «Слекатарь». Ты говоришь ему: вот тебе рубль, скажи только «секретарь»; а он выговаривает по своему – «слекатарь». «Ну, повторяй за мной: Се». И тот говорит: «Се». «Кре» – «кре», «тарь» – «тарь». «Ну, говори теперь один раздельней: секретарь». Говорит, не спеша: «сле-ка-тарь».
Это зависит только от воли Божией и от мановения Самого Господа, Который о всех промышляет и устрояет полезное, и душеполезное, и спасительное. Люди же не только не сильны сами собою что-либо сделать, но и не всегда понимают, что душеполезно для человека. Хотя иногда и мнимся мы усердствовать и жалость являть к ближнему, но весьма часто не понимаем ни других, ни себя, а лишь вовлекаемся в это тонким самомнением и высокоумием.
Каждому из нас более должно заботиться о себе самом, о своей душе и о собственной пользе душевной, потому что, по слову Апостола, каждый из нас сам о себе воздаст слово Богу. У нас же путаница оттого и происходит, что мы все более склонны к вразумлению других.
Бездейственность безмолвия возлюби паче, нежели насыщение алчущих в мире и обращение многих народов к поклонению Богу. Лучше тебе самого себя разрешить от уз греха, нежели рабов освобождать от рабства. Лучше тебе умириться с душой твоей в единомыслии тройственного в тебе состава, т. е. тела, души и духа, нежели учением своим умиротворять разномыслящих. Ибо Григорий говорит: «хорошо богословствовать ради Бога, но лучше сего для человека сделать себя чистым для Бога».
Благовествование и проповедь не есть не только первый, но и хоть бы какой-нибудь долг всякого верующего. Первый долг верующего – очистить себя от страстей…
Враг, губитель душ, чрез ревность о спасении всех оставляет в пагубе душу того, кому влагает такие мысли.
Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом.
Если же человек прежде очищения Истиною будет руководствоваться своим вдохновением, то он будет издавать для себя и для других не чистый свет, но смешанный, обманчивый, потому что в сердце его живет не простое добро, но добро, смешанное со злом более или менее.
Все мы находимся в «злейшей прелести», по выражению преп. Симеона Нового Богослова, то есть во тьме, в заблуждении, в рабстве у диавола. Только немногие бывают освобождены Господом от этого состояния. Как же слепой может вести слепого?
Если человек с помощью Божией очистится от греха и тем самым будет чисто смотреть на все, то: 1) всё покажется ему в другом свете и тогда только он даст правильную оценку всему, 2) тогда в сердце его будет одна любовь ко всей твари и непостижимая жалость, и желание, чтобы никто не страдал, никто ни в чем не потерпел вреда (см. Исаака Сирина о «сердце милующем»). Только тогда и можно учить ближнего (да и то по указанию благодати Божией), и тогда слово будет действенно, полезно, будет исцелять, а не ранить. А пока не достигнем такого состояния – надо не лезть в учителя.
Как наставлять, чтобы не навредить?
Добрый человек добру и учит.
Добродетельная жизнь без наставления словом более наставляет, нежели наставление словом, которому не соответствует жизнь.
Проповедуй не столько словом, сколько жизнью своей, терпением и любовью к страждущим и заблудшим людям.