Кто вразумляет сам себя, тот вразумляет и другого; кто учит себя, тот учит ближнего.
Или не учи совершенно других, или учи так, чтобы вместе быть для них образцом добродетели.
Ничто так не приводит на путь истины, как непорочная жизнь, потому что люди смотрят не столько на слова, сколько на дела наши.
Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи.
Тысячи изреченных слов могут не принести никакой пользы, а одно злое дело, содеянное явно, соблазнит тысячи людей, и то, что ты смог создать в душах человеческих многими словами, разрушишь одним своим соблазняющим делом. Будь Ангелом по жизни – и все будут с удовольствием сладостно слушать твои слова и творить то, что ты повелеваешь, имея пред собой образ твоей жизни.
Каждый христианин должен спасать себя и приводить к спасению других путем веры, страданий, терпения, покорности воли Божией. Это спокойное перенесение человеком страданий окрыляет других окружающих и приводит ко Христу.
Всякий действующий больше или меньше распространяет жизнь, какою живет, новую или ветхую. Дар распространять в других высшую жизнь есть высший: благо тому, кто употребляется благодатью в оружие сего. Но, не дерзая приписывать себе сего, человек может желать, чтобы по крайней мере не распространять жизни ложной, плотской, греховной, лицемерной, неправым словом, недостойным примером.
Лучше благожелательно молиться о ближнем, нежели обличать его во всяком согрешении.
Когда встретишься с ближним своим, принуждай себя оказывать ему честь выше меры его. Лобызай руки и ноги его, обнимай их часто с великой честью, возлагай их на глаза себе, и хвали его даже за то, чего он не имеет. А когда разлучишься с ним, говори о нем все хорошее и что-нибудь досточестное. Ибо сим и подобным этому привлечешь его к добру, заставишь его чувствовать стыд от того приветствия, каким приветствовал ты его, и посеешь в нем семена добродетели. От такой, снисканной тобою привычки отпечатлеется в тебе добрый образ, приобретешь с себе смирение многое и без труда преуспеешь в великом. А сверх этого, если чествуемый тобою и имеет какие недостатки, легко примет от тебя врачевание, постыжаемый тою честью, какую ты оказал ему.
Делал ли он добро ближним, нуждающимся!.. К этому расположить бы его – это даст ему, может быть, ощутить сладость от исполнения заповедей. А это будет чувство из другого мира… И тогда, авось, луч Божий озарит его сознание и даст ему узреть, что есть Вышний, от Коего всё и есть. И бывает. Тогда всё, что будет кто говорить ему о вещах Божиих, будет им приемлемо.
Надо заставить его по-доброму обеспокоиться, озадачить его, чтоб он сам захотел себе помочь. Для того, чтобы дать другому воды, надо, чтобы он жаждал.
Кто призван учить добру людей, тот должен учить спокойно, не разражаться на несовершенство людей, не удивляться их падениям. Всякое раздражение будет свидетельствовать лишь о том, что ты обнаруживаешь нетерпение, ослабеваешь в борьбе со злом, что ты тяготишься этой борьбой и рад уклониться от нее.
Представим себе человека высокомерного, угрюмого, который стал бы вам говорить о Боге. Имела бы успех его проповедь? Весьма сомнительно. Но если в душе христианина-проповедника поселились подлинная кротость и спокойствие, радость и доброжелательность, мудрость и чистота, глубокое смирение, то тогда и слов не понадобится – одного взгляда на лицо его достаточно будет, чтобы уверовать в Евангелие.
Человеческое дело – говорить, обличать, увещевать; но Божие – в сердцах действовать: ибо проповедуемое слово Божие – как орудие, через которое Святой Дух в сердцах слушающих его действует.
Кому полезно укорение?
Подвергшегося падению хорошо поднять на ноги, а не осмеять.
Не упрекай скорбящих сердцем, чтобы тебя не поразил жезл (т. е. скорбь) их, и взыщешь утешителей – и не найдешь.