Души потемки

Метрах в трех от кресла передо мной встала стена фиолетового огня. Звериное бешенство охватило меня, и я мысленно разметал преграду. В тот же миг она исчезла. С усилием я подавил нечеловеческий рык, рвавшийся из моего горла. Тяжелое дыхание вздымало мою грудь. В такие моменты безудержной ярости я сам себя боялся. Случалось это редко и никогда ничем хорошим не кончалось. Однажды я сунул руку в костер, пытаясь убедить болвана, что физическая боль — это ничто по сравнению с душевными ранами. Безобразные шрамы остались навсегда, но что они по сравнению с тем, что девушке, которую я боготворил, на меня было абсолютно наплевать.

— Теперь я уверен, что ты — тот, кого все ждут.

— Хотелось бы поподробней. Я, видишь ли, не в курсе местных событий.

Яростный взгляд полоснул по мне. Бессилие — вот, что я увидел.

— Закон гостеприимства.

— Ну, к счастью, палками нас уже загоняли. Если интересно, что из этого вышло — добро пожаловать на Землю.

Он расправил плечи и вцепился в подлокотники.

— Я…

— Позволь я догадаюсь — Князь Тьмы и повелитель этих безмозглых зомби.

Наглость — второе счастье — говаривал мой дед. В крайнем случае, огорошить Князя мне удалось.

— Я могу…

— Ни черта ты не можешь. Если бы мог, давно бы сделал.

Улыбка превосходства мелькнула у него на бескровных губах.

— С тобой, да! А вот с твоими друзьями…

Один ноль в его пользу.

— Только попробуй.

Это было ошибкой. Что, кроме наглости, я мог противопоставить? Ничего!

— Оставим взаимные угрозы. Не для того я вас пригласил.

— Я и не знал, что это сейчас так называется.

— Я тебе не враг, скорей даже наоборот.

Он выжидающе посмотрел, но мне нечего было сказать.

— Наверняка у тебя есть цель.

Утвердительный кивок был ему ответом.

— Прекрасно! Я готов тебе помочь.

— С чего бы это?

— Ты мне нравишься.

— Я люблю тебя, Петрович!

— Не понял.

Чертов язык. Ведь с детства мне твердили — не доведет тебя язык до добра.

— Не бери в голову.

И мысленно продолжил расхожую у моего поколения фразу. Покумекав, я решил, что лучший способ обороны — это нападение.

— Перстень Мрака.

— Ну, знаешь ли.

— Погодь! Я понимаю…

Вскочив с кресла, Князь расхохотался. Захлебываясь, он не мог остановиться.

— Повеселил. Ничего ты не понимаешь. Даже если бы я его отдал тебе, перстень нельзя унести отсюда.

— Можно!

И опять — откуда эта уверенность. Остатки веселья как рукой сняло. Точно в цель.

— Ты пытался, но не смог?!

— Мне незачем.

Я попытался припомнить все, что слышал о Князе Тьмы. На Болоте Ужаса жила нечисть, но раньше она никогда не переходила Реку Судьбы. Два столетия назад появился Князь, и нечисть значительно расширила территорию, ей подвластную. Постепенно продвижение в глубь континента замедлилось. И почти полвека пребывает в неизменном состоянии. Потом появляется Цветочная Колдунья, и Князь заключает с ней союз. По-видимому, очень шаткий, поскольку Колдунья преследовала собственные цели. Ну, прямо-таки шахматы, только трехмерные, белые против черных, патовая ситуация, вмешивается третья сторона, и белые начинают сдавать позиции, медленно, но неотвратимо. Тогда какова моя роль. Пешки? Да, уж вряд ли ферзя.

— Послушай, у тебя есть имя?

— Карлос.

— Отлично! У меня есть предложение — давай устроимся поуютней и поболтаем.

Князь брезгливо сморщился.

— Знаю, знаю. Политесу не обучены. Грузчики — мы!

— Тебе никто не говорил, что ты Змей!

Пришло мое время удивляться. Дед Серега с детства звал меня Змеем, да и в армии тоже. Хотя ни особой хитрости, или коварства за собой я не замечал. А уж выражение мудрый, как змей, вообще никаким боком ко мне не клеится. А вот поди-ка ты — в разное время разным людям я непременно напоминал рептилию. Лично мне это безразлично.

Свою первую кличку я получил лет в десять. В лагере, куда меня отправляли родители на лето, я выменял на солдатский ремень гадюку. Ребята из старшего отряда уверяли, что зубы у нее вырваны и она безопасна, как резиновый шланг. Я полюбил ее и не расставался ни на минуту. Днем она находилась за пазухой, а ночью спала на моей подушке. У нас с ней был коронный номер — когда в самый неожиданный момент, в какой-либо компании я легким шлепком будил ее, и она показывалась из рукава или ворота рубахи. Визгу было — не передать. Самые отчаянные пытались уверить более слабонервных, что это всего лишь уж, но вскоре и сами бледнели, когда моя полуметровая подруга, обвив мою шею, угрожающе шипела на храбрецов.

Сезон закончился, я привез ее домой. Не помню уже почему, но я звал ее Матильдой. Можете представить восторг моих родителей, которые и без того устали находить в нашей квартире ежей, ворон, крыс, не говоря уже о котятах, хомяках и щенках. Матильда их доконала.