Души теней

Он походил на хорошего человека, но здесь хозяева были хозяевами. А Дамон выглядел еще более властным, чем обычно, и внушал еще больше страха. Но не сейчас и не Елене. Собственное здоровье ее пока не волновало. Она дала обещание — а слова врача означали, что она может его сдержать. Больше ее ничто не заботило. Вверх и вниз, вверх и вниз. Брови доктора Меггара походили на двух гусениц, нанизанных на эластичную нитку, — одна чуть-чуть отставала от другой. Конечно, ее поведение не казалось ему нормальным. Честно говоря, ее следовало бы наказать. Но Елена видела его только краем глаза, как и Дамона.

— Помогите ей! — приказала она.

Брови доктора Меггара стремительно взлетели к потолку. Она отпустила свою ауру. К счастью, не целиком, но вырвавшаяся волна словно осветила комнату ослепительной вспышкой. Врач, который был не вампиром, а обычным человеком, это заметил. Даже Лакшми заметила, даже Ульма заворочалась на смотровом столе.

Нужно быть намного осторожнее, подумала Елена. Она кинула быстрый взгляд на Дамона, который сам готов был взорваться, — слишком много эмоций, слишком много крови, адреналин, все еще пульсирующий в крови. Откуда она это знала?

Дамон контролировал себя не идеально, поняла она. Она чувствовала его разум. Лучше бы ему уйти отсюда побыстрее.

— Мы подождем снаружи, — она схватила его за руку. Доктор Меггар явно был шокирован. Рабыни, даже красивые, так себя не ведут.

— Тогда побудьте во дворе, — он сумел справиться со своим лицом и сейчас обращался к пространству между Дамоном и Еленой. — Лакшми, дай им бинтов, чтобы они смогли остановить кровь у юной леди. Потом возвращайся, поможешь мне. И еще один вопрос, — добавил он вслед выходящим из комнаты, — как вы узнали, что эта женщина беременна? С помощью какого заклинания?

— Никаких заклинаний. Это поняла бы любая женщина.

Бонни посмотрела на нее больными глазами, а вот Мередит осталась невозмутимой.

— Этот ужасный рабовладелец — Дрогси или как его там — бил ее спереди. Посмотрите на эти раны, — она махнула на два рубца, пересекавших грудь Ульмы. — В такой ситуации любая женщина попыталась бы защитить грудь, а она прикрывала живот. Значит, она беременна — и достаточно давно, чтобы быть в этом уверенной.

Брови доктора Меггара нырнули вниз, и он снова посмотрел на Елену как будто поверх очков. Потом медленно кивнул:

— Возьми бинты и останови кровь, — он обращался к Елене, а не к Дамону. Она заслужила его уважение — и неважно, рабыня она или нет.

С другой стороны, Елена, кажется, потеряла связь с Дамоном — или он нарочно ее разорвал, оставив девушку смотреть на чистую стену. В приемной он властно махнул Бонни и Мередит:

— Подождите здесь. — Он не говорил, он приказывал, — Не уходите отсюда, пока не придет врач. Никого не пускайте в переднюю дверь, заприте ее. Отлично. Елена пойдет со мной в кухню, там задняя дверь. Я не хочу, чтобы меня беспокоили, разве что в дом будет ломиться разгневанная толпа, угрожая поджогом. Вы обе поняли?

Бонни готова была взорваться и заорать, что у Елены до сих пор идет кровь, а Мередит одними глазами спрашивала, не пора ли клубу динозаврих взбунтоваться. Они все знали план А на этот случай: Бонни бросается в объятия Дамона, начинает плакать или целовать его, смотря по ситуации, а Елена и Мередит заходят с двух сторон и делают то, что нужно сделать.

Елена взглядом категорически это запретила. Дамон злился, да, но она чувствовала, что он сердится не на нее, а на Дрозне. Кровь распалила его, но он привык контролировать себя в таких ситуациях. Ей нужна была помощь; раны начали болеть тогда, когда она услышала, что женщина, а возможно и ее ребенок, выживут. Но если у Дамона что-то на уме, она должна узнать это немедленно.

Бросив успокаивающий взгляд на Бонни, Елена проследовала за Дамоном в кухню. На двери был замок. Дамон посмотрел на него и открыл рот, но Елена молча заперла дверь, а потом посмотрела на «хозяина». Он стоял у кухонной раковины и методично накачивал воду, прижав одну руку ко лбу. Промокшие волосы спадали на глаза — казалось, это его совсем не волнует.

— Дамон? — нерешительно спросила Елена. — Ты в порядке?

Он не ответил.

«Дамон?» — Она попыталась поговорить с ним телепатически.

«Я позволил ему ранить тебя. У меня достаточно быстрая реакция. Я мог бы убить этого ублюдка Дрозне одним выбросом Силы. Я даже представить не мог, что тебя можно ранить». — В его мысленном голосе была черная угроза и странное, почти вежливое, спокойствие. Как будто он хотел скрыть от нее ярость и гнев.

«Я не мог сказать ему, не мог найти слов, чтобы сказать, кто он такой. Я не мог думать. Он телепат, он услышал бы меня. Но у меня не было слов, я мог только кричать — в своем мозгу».

Елене показалось, что она сходит с ума. Дамон так мучается из-за нее? Он не сердится на ужасающее нарушение правил посреди толпы, которое вполне могло разрушить их маскировку? Его не волновало то, что он запятнал себя?