Душитель из Пентекост-элли

Хозяин повернулся и крикнул в темноту коридора:

– Эй, Мардж! Быстро сюда!

Ответа не последовало.

– Или сюда, ленивая баба! – еще громче крикнул старик.

Прошла еще минута, а затем – видимо, из задних комнат – появилась толстуха с рыжей копной волос.

– Да? Чего нужно? – без всякого любопытства окинула она Томаса взглядом.

– Полицейский хочет поговорить с тобой. Будь приветливой, Мардж, а то нам не поздоровится, – усмехнулся хозяин.

– Чего ему надыть? – снова насмешливо фыркнула женщина. – С законом я всегда в ладах.

– А мне-то что до этого? Поговори с человеком, – раскашлялся старик. – Расскажи ему все, старая дура. Ведь ты была здесь тогда. А ну, давай!

– Вы Марджери Уильямс? – вежливо поинтересовался Питт.

– Я самая.

– Вы были одной из свидетельниц, с которой беседовала полиция, когда была убита Мэри Смит? Это было шесть лет назад.

Толстуха явно растерялась, но не стала прятать глаза.

– Да. Я все им болтанула, чо знала, – ответила она. – А чо вы хотите знать таперича? Думаете, споймаете его?

– Вы сказали «его». – Суперинтендант пристально посмотрел ей в лицо. – Значит, вы уверены, что это был мужчина? Или это могла быть женщина?

Лицо Уильямс презрительно скривилось:

– Разве может женщина сотворить таковское с другой женщиной? Откудова вы свалились, мистер, с небес Божьих? Конешна, то был мущщина! Вы чо, не читали, что ваши парни тогда понаписали? На вот таковских больших листах бумаги! Только и делали, что строчили, не разгибаясь…

Хозяин дома не уходил, а продолжал стоять рядом с Мардж, поглядывая то на нее, то на полицейского.

– Не все записи сохранились, – объяснил Томас, а сам подумал о том, сколько же материалов было уничтожено как ненужных и предано забвению только потому, что дело признали «нераскрытым». – Расскажите мне все, что помните о тех людях, которые были здесь, и как можно подробнее.

– Кому, черт побери, все это таперича нужно? За все эти годы вы ни разу не сообщили нам, нашли вы его или нет, – проворчала Марджери, но потом умолкла и задумалась. – Эй, постойте, вы сказали, что тот, хто убил Мэри Смит, прикончил еще одну женщину в Уайтчепеле?

На какое-то мгновение Питт был поражен таким очевидным и бесспорным выводом и подумал, что стоящая перед ним женщина не так уж глупа. Но потом его вдруг осенила мысль: если подробности первого убийства не попали в газеты, а сама Мардж не видела тело убитой и полиция, особенно Юарт, ничего тогда ей не сказала, она может и не знать, насколько схожи все три убийства даже в своих мельчайших деталях.

– Да, – просто сказал он. – Такое вполне возможно.

– Я слыхала, чо это сделала женщина. Это правда? – Уильямс повернулась к небритому хозяину дома. – Или Дейви Уотсон все нам наврал? Он болтанул, что это сделала одна проститутка. Попадись он мне только, чертов врун!..

– Нору Гаф убила женщина, – как можно деликатней заметил суперинтендант. – А теперь, пожалуйста, опишите мне этого человека, и как можно подробнее, но только таким, каким вы его запомнили, ничего не добавляя и не убавляя. Я очень вас прошу.

– Хорошо, – пожала плечами свидетельница. – Их было четверо. Они пришли вместе. Один был темноволосый, такой разряженный, как артист, лицом не очень видный – так, ничо особливого, наскока я помню. Только уж оченно высокого мнения о себе. Мабудь, художник.

В глубине коридора что-то с грохотом упало. Крикливо выругалась какая-то женщина.

– А второй? – торопливо спросил Питт.

– Такой надменный, оченно важный из себе.

– Опишите его! – Томас уже не мог скрыть своего нетерпения.

– Тоже ничо особенного. Самый обыкновенный жельтмен. – Марджери удивленно посмотрела на полицейского, не понимая, почему он так волнуется, что даже голос его дрожит. – Сдается, я не признала бы его на улице, если бы встретила!

– Третий?

– О, этот знал себе цену, быдто весь мир у его в ногах, – ответила Уильямс. – Красив лицом, ничего не скажешь. Красивые волосы, густые, вьются. Таким и женщина позавидовала бы.

– Светлые или темные? – От нехорошего предчувствия у Питта засосало под ложечкой. Значит, Юарт знал все это. Он слышал это от свидетельницы шесть лет назад. Какой же страх или глупость заставили его молчать все эти годы?

– Светлые, – не задумываясь, ответила Мардж.

– И это был джентльмен?

– Да, ежли дорогая одежда делает из мущщины жельтмена, то он им был. Я же не дала бы за него и двух центов. Мерзкая грязная свинья! Чо-то было в нем такое… чо и пугало, и завлекало… сама не знаю чо.

Женщина умолкла.

– А последний, четвертый? – Томас предпочел бы не знать и не слышать всего того, что рассказала ему Мардж, но не имел на это права. Никаких уловок и отступлений, решил он. – Вы помните четвертого?

– Как не помнить! Он был совсем другой. – Уильямс покачала головой, растрепав свои рыжие волосы. – Тощеватый, но такое лицо не забудешь. Глаза такие, словно он горит на костре… А костер-то, видать, в ём самом.

– Похож немного на сумасшедшего? Или пьяного? Да?