Душные бандиты

— Как здорово! — поспешно согласился, не до конца разобравшись в бурном словесном потоке, льющемся из уст Марии Даниловны, Алексеев. — Давайте, когда все закончится, поболтаем, стариной тряхнем… У нас дома, согласна, бабушка? — Веселые огоньки заплясали у него в глазах, когда он, пристально взглянув в лицо Марии Даниловны, задал последний вопрос. — А сейчас нам надо спешить! Как хорошо, Анна Егоровна, что вы согласились… Пойдемте, это, надеюсь, ненадолго… Здесь уже совсем рядом…

Они вывернули на Садовую, и вскоре уже пожилые женщины в компании понятых внимательно выслушивали свои права и обязанности, монотонным голосом произносимые молодым следователем с безнадежно скучающим лицом.

Мария Даниловна и Анна Егоровна примостились на диване, продолжив увлекательную беседу. Инспектор Маркин, приведя из камеры задержанную накануне «подозреваемую» особу, уличенную в ношении длинного плаща, предложил ей также занять место среди подсадных, попросив заодно последних некоторое время не разговаривать. От бомжихи отвратительно пахло, и Анна Егоровна, которой понесчастливилось сидеть рядом с ней, отвернулась, похоже, сожалея о необдуманном решении помочь следствию. Мария Даниловна, которой повезло чуть больше, с нетерпением ожидала начала процедуры, в которой ей еще никогда не приходилось участвовать.

Заранее проинструктировав первого из приглашенных свидетелей, мужчину средних лет, инспектор пригласил его войти.

Тем же безразличным ко всему голосом предупредив Александра Ивановича Прохоренкова об ответственности за дачу ложных показаний, следователь предложил ему внимательно посмотреть на сидящих людей и сообщить, не узнает ли он кого-нибудь из них. Александр Иванович принялся мерить шагами пространство кабинета, останавливаясь возле каждой из женщин и пристально с ног до головы оглядывая их и затем продолжая свое движение. Это длилось достаточно долго. Маркин, потеряв терпение, встал и тоже немного прошелся.

— У меня есть некоторые соображения, — неуверенно сообщил наконец свидетель.

— Ну? — напрягся инспектор, застыв возле дивана.

— Только… трудно, вообще-то… она же в шляпе была…

— Ну вот опять все сначала! — рассердился Маркин. — Не похожи — так и скажите. Похож кто-то — тоже так и скажите… А что толку-то от этого — «не уверен»… «вроде бы…».

— Похожа! — сверкнув глазами, твердо заявил Прохоренков.

Он сверлил глазами вжавшуюся в диван Марию Даниловну. Ту захлестнул ужас: «Я? Я похожа? Я — на преступницу? Я убила инкассаторов? Да он что, с ума сошел? Эх, Петруха… Вот не ожидала такой подлости… Заранее сговорился с мужиком… На меня глухарь решил повесить… Гад… То-то он все выспрашивал, приватизирована ли моя комната… А я-то… Ведь приватизируй мы квартиру… Дура! Могла бы… Собиралась ему комнату завещать… Молодой… Ему нужно семью устраивать… Урыла бы себя с головой… Ну, а раз с жильем ему не обломилось, он разозлился… отомстить решил… Я, значит, убила инкассаторов! Превосходно! Что еще изволите? Может, я и заложников в Буденновске взяла?.. Блин… Смотрит не отрываясь… Да мне же за это вышка светит! Сейчас заявит, что точно я! И тогда — все, смертная казнь… Ну, даже если пожизненное… Все! Конец жизни! Караул!» Она покрылась ледяным потом и задрожала, не обратив даже внимания на прозвучавшие где-то в глубине сознания слова успокоения: «Все в порядке… Все позади… Успокойся…» Мария Даниловна нервно кусала пальцы, не сразу заметив, что что-то изменилось в кабинете. Свидетель что-то сказал, отчего в неуютном душном помещении воцарилась гнетущая, недоуменная тишина.

Наконец она подняла глаза. Следователь, привстав из-за стола, отделался все-таки от скучающего выражения лица. Его вполне могли бы пригласить на съемки финального эпизода в фильме по пьесе «Ревизор». Инспектор Маркин стоял, хлопая глазами и открыв от удивления рот. Даже понятые, первые вернувшие себе дар речи, хихикали в стороне.

— Повторите, пожалуйста! — нашелся все же следователь и, вновь присев, помотал головой и произнес: — Кого из этих женщин вы узнаете?

— Кто сказал — женщин? — нахмурился свидетель. — Он! Я теперь точно узнал! Да и шляпы никакой не надо! Точно, он! — Выставив вперед руку, Прохоренков ожесточенно махал ею в сторону остолбеневшего Маркина.

— Павел Артемович, подойдите на секундочку, — подозвал инспектора следователь и прошептал что-то на ухо.

— Да трезвый! Трезвый! — громким шепотом ответил тот. — И сейчас трезвый, видно же! И тогда был! Что это с ним? Больной, что ли?

Следователь вновь что-то тихо ему сказал, и инспектор, отстранившись, с посеревшим лицом предложил свидетелю расписаться и покинуть кабинет.

Вошла вторая свидетельница — продавщица овощей. Ознакомившись со своими правами и обязанностями, она подошла к дивану и, окинув каждую из сидевших долгим взглядом, уверенно заявила:

— Типичное не то!