Душные бандиты

— Ну, не знаю, — позволила себе не согласиться пенсионерка Сухова. — Это ваша субъективная точка зрения. Я вот почти уверена, что меня сглазили! Сами посудите, на полчаса, можно сказать, домой заглянула, то да се захватить, лампочку опять же… А Семеновна на меня уставилась — чуть дырку глазами в спине не просверлила! Сглазила, не иначе! А мне-то какие сны снятся! Еще почище ваших! С ума можно сойти! — невесело закончила она, вдруг сообразив, что последнее восклицание гораздо ближе к реальности, чем ей бы того хотелось…

— Хрен с ними, со снами, извините за выражение! — промолвил опер, опустошив и снова наполнив небольшую рюмку.

— Нет уж, позвольте! — возмутилась собеседница. — Вы мне свой сон рассказали — теперь так просто не отделаетесь, придется и мой выслушать! Как же иначе?

— Ну давайте, — согласился Петруха и приготовился скучать.

— Ну, в общем… Вам как, все сны последних дней или только сегодняшний?

— Сегодняшний! — в ужасе вскричал Петруха и демонстративно посмотрел на часы.

— Ну ладно, спешите, я понимаю… А я, знаете, почему спросила? Сегодня мне как раз не самое интересное снилось, вот в те ночи… Ну хорошо, хорошо! — заметив жалобный взгляд опера, перешла она к сути дела. — Мало того, что постоянно — Египет и Египет, каждую ночь… Это маленькое предисловие! Чтоб понятней было! А сегодня вообще черт знает что! Будто я снова в Египетском зале Эрмитажа… Вы бывали там?

— Хм… Кажется, только в школе… Не помню… — задумался Алексеев.

— Вот и я никогда раньше не была любительницей подобного! Один раз только и занесло, случайно, когда родственница гостила… С тех пор ни разу в этом зале не была, а вот снится упорно, каждую ночь, то из мифологии что-то, то вообще фантасмагория какая-то…

— Ближе к делу, — решился все-таки оборвать ее Петруха, с самого начала догадывавшийся, что краткого рассказа он не услышит.

— Да уж куда ближе! — Глаза у Суховой горели, казалось, она села на своего любимого конька. — И вот сегодня во сне будто бы я снова в этом самом зале и вижу экспонаты, и преподробнейшим образом! Даже не нужно таблички читать — откуда-то я знаю, что это, зачем то… Ну откуда, скажите, мне могло бы это присниться, если я мельком все осматривала? Непонятно. Ну вот, дальше. Самое интересное то, что я в этом зале нахожусь как будто ночью — темно, никого нет, вроде бы где-то горит сигнализация… Скучновато вам слушать, согласна, действия особого-то нет… Но вы только представьте себе мой ужас! Меня этот сон в такое угнетенное состояние духа вогнал…

— Так выпьем же… — поднял рюмку Петруха, приготовившись произнести шутливый тост, но осекся, заметив сердитый взгляд женщины, совершенно не склонной в данный момент к шуткам.

— Ужас-то в том, что я не иду по залу, как вы могли вначале подумать…

— Летите? — предположил тоскующий Алексеев. — Если летите, это хорошо, это я вам могу объяснить: летать во сне — означает расти!

— Я где-то слышала иное мнение, — насупилась Мария Даниловна. — Не перебивайте! Не иду, не лечу, не плыву я! Я как будто на одном каком-то месте нахожусь и вижу, соответственно, только небольшую часть зала… Представляете — всю ночь, весь сон любоваться раскрашенными гробами и баночками для хранения внутренностей!

— Н-да, — усмехнулся Петруха. — Невесело! А вы идти не пробовали?

— Пробовала, но я вообще не чувствовала, что способна пошевелиться! И мне как-то не по себе было… Вот, вспомнила — и опять прямо мороз по коже…

— Да, печально… — подвел итоги Петруха. — Гулять надо больше, витамины кушать… Нервы беречь. Я вот все забываю: восстанавливаются или не восстанавливаются нервные клетки? То одно заявляют, то другое, я запутался… Так что не напрягайтесь, отдыхайте… Как все-таки хорошо на пенсии! А тут вкалываешь, вкалываешь… Только, казалось бы, отпуск отгулял, а такое ощущение, что несколько лет спины не разгибал… Эх, кому жизнь — карамелька, а кому — муки сплошные…

— Ну что вы, не преувеличивайте! — утешительно заявила Сухова. — И вот, кстати: что там все-таки с вашим товарищем? Выяснилось что-нибудь определенное?

— Гусь свинье не товарищ! — уверенно отчеканил Алексеев и на всякий случай разъяснил: — В смысле — я ему не товарищ! И вообще, ничего я в деле с инкассаторами не понимаю! Вчера просто день потрясений был! А с утра сделал пару звонков, узнал окончание истории… Ух! — Он вздохнул, покачав головой.

— Расскажите, расскажите!

— Вот… — отпив кагора, продолжил Петруха. — Где-то через пару часиков после окончания опознания Маркина выпустили… Коллега все-таки… Улик нет, а свидетельские показания хоть и важны, безусловно, но одних их все же недостаточно, учитывая к тому же множество неясностей во всем этом… Короче: тут же, представьте себе, раздался анонимный звонок, кто-то сообщил, что убийца движется по Вознесенскому проспекту, назвали номер машины… Ну тут все, конечно, на уши встали… И догнали… Маркина! В его машине, в багажнике, была обнаружена инкассаторская сумка! Пустая, к сожалению. Теперь предстоит деньги искать, но сама по себе улика неслабая!

— Ну и? — с напряжением спросила Мария Даниловна.