Dust

Раздались крики. Мужчины встали со своих мест, кричали и показывали пальцем, а мистер Рэш кричал что-то о своей жене и собственности и о том, как он смеет мешать. А человек в крови и с ножом возмутился и рванул к проходу, отчего Соло поднял черную штуку на плечо.

Еще один хлопок, как будто это сделал Бог своими огромными ладонями, взрыв, такой громкий, что у Элизы заболели внутренности. Вслед за этим раздался звон разбитого стекла, и, повернувшись, Элиза увидела, что красивое цветное окно разбито еще больше, чем прежде.

Люди перестали кричать и двинулись к Соло, что, по мнению Элизы, было очень хорошо.

"Пойдем", - сказал Соло Элизе. "Поторопись".

Элиза встала со скамейки и направилась к проходу, но мистер Рэш схватил ее за запястье. "Она моя жена!" крикнул мистер Рэш, и Элиза поняла, что это плохо. Это означало, что она не может уйти.

"Вы быстро заключаете браки", - обратился Соло к притихшей толпе. Он помахал черной штуковиной, и это, похоже, заставило их занервничать. "А как насчет похорон?"

Черная штука указала на мистера Рэша. Элиза почувствовала, как его хватка ослабла. Она добралась до прохода, пробежала мимо человека с капающей кровью, бросилась к Соло и Шоу и дальше по коридору.

55

Джульетта снова тонула. Она чувствовала воду в горле, жжение в глазах, жжение в груди. Поднимаясь по лестнице, она ощущала вокруг себя старый потоп, но не это было причиной того, что ей казалось, что она не может дышать. Это были голоса, раздававшиеся вверх и вниз по лестничной шахте, свидетельства вандализма и воровства, длинные отрезки проводов и труб, разбросанные стебли, листья и земля от тех, кто спешил унести украденные растения.

Она надеялась возвыситься над несправедливостью, творящейся вокруг, спастись от последней вспышки цивилизованности перед воцарением хаоса. Она знала, что он наступит. Но как бы высоко они с Рафом ни забирались, люди открывали двери, чтобы исследовать и грабить, претендовать на территорию, выкрикивать с земли какие-то находки или задавать вопросы. В глубинах Механического она сокрушалась, что мало кто выжил. А теперь казалось, что очень многие.

Останавливаться, чтобы бороться с этим, было бы пустой тратой времени. Джульетта беспокоилась о Соло и детях. Она беспокоилась о разрушенных фермах. Но тяжесть взрывчатки в ее рюкзаке придавала ей цель, а окружающая беда - решимость. Она была готова к тому, что подобное больше никогда не повторится.

"Я чувствую себя носильщиком", - сказал Раф, хрипло дыша между словами.