Осознание – 2

Вадим Сергеевич Еловенко Осознание – 2 [Фантастический роман в трех частях]

Часть вторая.

Калейдоскоп сознаний.

Команда нашей "альтернативной" группе выйти на построение поступила в четверть пятого утра. Легко представить, как мы все обрадовались. Самое мягкое, что я услышал в адрес администрации от своих товарищей по несчастью было добрым старым словом "уроды". Кое-как, натянув наши нестиранные с неделю робы, мы выползали в коридор строиться. Сержант, брезгливо осмотрев нас, скомандовал повернуться и двигаться на выход из казармы.

Иней на деревьях и покрывшиеся тонким ледком лужицы напомнили всем что, в общем-то, не май на дворе, а настоящий октябрь. Если сержант, построив нас перед входом в казармы, зябко передергивал плечами в своей утепленной куртке, то мы в наших тонких летних робах просто откровенно мерзли после душного тепла казармы. Убедившись, что мы все на месте сержант развернул громкими командами колонну и, сказав следовать к медбоксу, повел нас через темный, лишь изредка освещенный фонарями парк к медицинским корпусам.

Обнимая себя за плечи, я старался не нарушать строй и думал только о том, как бы быстрее попасть в тепло. Но дорога до площадки с флагштоком вокруг которой разместились медицинские лаборатории и административный корпус была не такая уж близкая и когда мы, наконец, преодолели парк я окончательно замерз, еле сдерживаясь, чтобы не присоединится к коллективному клацанью зубами.

Перед флагштоком нас снова построили и сержант, скрывшись в медбоксе показался нам просто подонком. Но мерзли мы относительно не долго. Вскоре наш мучитель и доктор Гривцев появились на крыльце медбокса и нам велели не давясь заходить внутрь и выстраиваться вдоль стены.

"Не давясь" не получилось. Когда восемьдесят гражданских пытаются протиснуться в узкий дверной проем, чтобы очутиться, наконец, в тепле, никакие команды не помогут. Предвидя это, и сержант, и доктор поспешили скрыться внутри, чтобы не быть сметенными толпой. Уже в длинном сером коридоре напротив двери с табличкой "лаборатория крови" я присел и, прислонившись спиной к стене, облегченно вздохнул. Роба еще была ледяная, но скоро и она должна была пропитаться теплом медбокса и больше не мучить меня. Можно было, конечно, пробиться через толпы, что скопились около двух батарей и попробовать урвать себе кусочек "места под солнцем", но мне спросони да еще после такого отвратительного подъема, было откровенно лень шевелится. Я сидел, тупо разглядывая ручку двери перед собой, и ждал пока мне станет окончательно тепло. Я, кажется, даже не думал в тот момент ни о чем.

У нас оказалось достаточно времени, чтобы отогреться. Только через минут двадцать вызвали первого в списке для прохождения анализов и тестов. Мое имя было в середине списка и я почти задремал, отогревшись, к тому моменту как меня позвали.

– Фриц! Тебя зовут. – ткнул меня мой сосед у стены и я резко поднялся.

– Ага… – поблагодарил я и пошел к дальней двери, у которой хмуро замер сержант, рассматривая мою вялую тушку двигавшуюся к нему. Посторонившись и пропустив меня в лабораторию, он закрыл за мной дверь и остался в коридоре.

Доктор Гривцев сидел за дальним угловым столом и в свете допотопной лампы что-то писал в огромном гроссбухе, не обращая абсолютно никакого внимания, что происходит в помещении. Замерев на пороге, и не сводя с него глаз, я отрапортовал:

– Доброволец сорок девять, двенадцатой контрольной группы прибыл для прохождения тестов.

Не отвечая мне ни слова, Гривцев рукой указал на медсестру с вялым, припухлым и уставшим лицом и снова уткнулся в свои записи. Медсестра же, оторвавшись от подготовки аппаратуры к следующему сеансу подняла на меня безразличный взгляд и тоже молча указала на кресло перед "тостером".

Сев в кресло и уже привычно вложив ладони в щели аппарата для тестирования, чем-то напоминающий гигантский тостер, поставленный на попа, я стал ждать указаний.

– Лицо к маске прислоните. – сказала негромко медсестра. – Смотреть перед собой. Стараемся меньше моргать. Когда уколет палец, не шевелиться и отнимать лица от маски.

– Я знаю… – тихо сказал, почти прошептал, я.