Два адмирала

Пополудни погода сделалась превосходной и, по всем приметам, обещала такую же ночь. Но так как в тех местах в летнюю пору ночная темнота продолжается не более шести часов и в полночь светит месяц, то вице-адмирал был того мнения, что ему нельзя терять ни одной минуты, если он желает совершить что-нибудь под кровом мрака. Все это время суда его шли под укороченными парусами, дабы приз мог следовать за всеми его движениями. Этот последний был теперь взят на буксир «Друидом», а так как фрегат этот шел под брамселями, то «Победа», при помощи своих нижних парусов, была в состоянии не только держаться за флотом, шедшим тогда под марселями, но и удерживать свое наветренное положение. Таков был ход дела, когда солнце закатилось за горизонт; в то время, когда «Плантагенет» поднял сигнал лечь всем судам в дрейф грот-марселем, неприятель был тогда от нее на расстоянии полуторы мили под ветром, с носу. Лишь только приказание это было исполнено, как офицеры флагмана, находившиеся тогда на палубе, к удивлению своему, услышали свисток боцмана, сзывающего экипаж адмиральского катера или гребного судна, приспособленного к исключительному пользованию главнокомандующего.

— Не обманывает ли меня слух, сэр Джервез? — спросил Гринли с любопытством. — Вам угодно, чтобы ваш катер был спущен?

— Совершенно так, Гринли, и если вы расположены к прогулке в такой прекрасный вечер, то прошу вас идти вместе с мной. Сэр Вичерли Вичекомб, так как вы здесь без занятия, то я, как адмирал, имею право давать вам частные поручения. Кстати, Гринли, я подписал приказ явиться этому господину к вам, как включенному, — говоря языком солдат, — в мою фамилию; лишь только Атвуд снимет с него копию, он будет вручен сэру Вичерли, и тогда вы должны считать его первым моим адъютантом.

Никто не мог противоречить этому, и Вичерли поклонился в знак согласия. В эту минуту катер был поднят с палубы, и нок-тали его сами стали раздергиваться. Вслед за тем послышался плеск воды, ударившейся в лодку, и спустя минуту экипаж с поднятыми веслами и, удерживаясь баграми, ожидал уже адмирала. Между тем вахта отдавала своему начальнику честь при громе барабана и довольно пронзительных звуках боцманского свистка; Вичерли соскочил на трап и вмиг исчез из вида. Гринли и сэр Джервез последовали за ним, и катер отвалил.

Хотя волны значительно уменьшились, и гребни их не могли быть более опасными, но при всем том море далеко не было так спокойно, как бывает озеро в летний вечер. При первых ударах весел длинная, тяжелая волна подняла катер, как пузырь, и когда вода из-под его киля начала снова уходить, казалось, он погружался в самую пропасть океана. Однако сидевшие в катере были слишком привыкшими к своему положению и потому мало о нем думали.

Глава XXVI

Эскадра рассыпалась по океану, как дикие лебеди на лету; самый неповоротливый моряк сделался живым, и волны расступаются, пенясь под каждым носом корабля.

Лорд Байрон

По пылкости своего характера сэр Джервез очень часто подвергался самым беглым переменам намерений, а потому Гринли, заметив ему, что они находятся на траверзе «Перуна», спросил, угодно ли ему далее продолжать свой путь?

— К «Карнатику», Гринли, если только сэру Вичерли будет угодно направить туда путь. До наступления ночи мне надо переговорить еще кой о чем с моим другом Паркером. Дайте нам, однако, прежде простора посмотреть на выдумки Морганика. А, вот он машет своей шляпой на юте и удивляется, кой черт принес к нему в гости сэра Джервеза! Подойдемте к нему ближе, Вичекомб, и послушаем, что он нам скажет.

— Добрый вечер, сэр Джервез, — крикнул герцог, начиная, по обыкновению, первым разговор. — Когда я увидел на катере ваш флаг, я льстил себя надеждой, что вы окажете мне честь распить у меня бутылочку кларета и отведать свежих плодов.

— Благодарю, милорд, но у нас дело важнее удовольствия. Мы не были и сегодня ленивы, а завтра нам будет еще более работы. Поставьте хороших караульных и будьте внимательны к отдаваемым сигналам.

При этом сэр Джервез махнул рукой, и молодой герцог не смел отвечать ни слова, а тем более задавать новые вопросы, хотя на «Ахиллесе» и призадумались над значением последних слов вице-адмирала. Тогда катер двинулся далее, и через несколько минут сэр Джервез был уже на квартердеке «Карнатика».

Паркер встретил главнокомандующего со шляпой в руке, с обыкновенным своим беспокойством и страхом, которые не могли умерить даже чувства собственных заслуг. Впрочем, такая странность характера была следствием отчасти привычки с малолетства уважать старших. Как скоро на квартердеке была отдана надлежащим образом честь, — что сэр Джервез всегда строго соблюдал, — вице-адмирал сообщил капитану Паркеру желание переговорить с ним в собственной его каюте и попросил с собой Гринли и Вичерли.