Два брата

"Какие они у меня хорошие!" - думалось ему.

- Ничего, проживем! - весело воскликнул Николай. - Теперь и я на ногах!

С мельницы повернули в деревню. Деревня была с виду неказиста. Тесным рядом ютились одна подле другой почерневшие избы по бокам широкой улицы. На улице возились в грязных рубашонках чумазые ребятишки. У завалин сидели старухи, греясь, как черепахи, на солнышке. Народ не возвращался еще с поля. Иван Андреевич с Николаем зашли в одну избу. Их так и обдало спертым, прокислым запахом. На скамье совсем ветхий старик плел лапоть. При входе гостей он пристально взглянул старыми слезящимися глазами и не сразу узнал господ.

- Здорово, Парфен Афанасьевич!.. - проговорил Иван Андреевич. - Вот сына старшего привел. Сегодня только приехал.

Николай подошел к старику и протянул ему руку.

- Не узнаешь разве, Парфен Афанасьевич?

- Как не узнать!.. Здравствуй, Николай Иванович, здравствуй! Бог тебе в помочь. Ничего... парень славный, чистый парень! - прошамкал он, присматриваясь к молодому человеку.

- Как здоровье? - спрашивал Иван Андреевич. - Ты, слышал я, хворал?

- Еще земля носит, Иван Андреевич, носит еще!.. Ноги вот одолели... не могу владать ногами, а то слава тебе господи. Спасибо барышне - мазью мажет. Быдто и легче. Не забывает больного.

С минуту они побыли в избе и вышли.

- Бедность, как посмотрю! - проговорил Николай.

- Неурожаи все были!..

- Плохо живут, по-старому?..

- Скверно.

- И все на бога надеются?..

Старик промолчал.

- Какая это барышня к старику ходит?

- Леночка... Она у нас тут за доктора. Неутомимая!

- Вот она какая! - протянул Николай.

Из деревни прошли в поле. По дороге встречались мужики и бабы, возвращавшиеся с работы. Все приветливо раскланивались с Вязниковыми. Все мужики и бабы казались Николаю сегодня особенно хорошими. Он был в самом идиллическом настроении. Все его восхищало, ко всему он относился тепло и сочувственно.

Уже смерклось, когда вся компания возвращалась домой.

- Елена Ивановна!.. - проговорил Вася, до того молча шедший рядом с Еленой. - Вы, верно, забыли? Мне сказывал Григорий Николаевич, что он сегодня зайдет к вам!

- Спасибо, Вася, что напомнили! - вспыхнула Елена. - Знаете ли, о чем я попрошу вас? Сходите к нам и скажите, что я останусь здесь!

- Остаетесь? - прошептал юноша упавшим голосом.

Елене показалось, что в голосе его дрожала скорбная нотка. Она вспыхнула.

- Да, остаюсь. Что же тут удивительного?

Она засмеялась, но смех ее был какой-то ненатуральный.

- Вы, Вася, скажите Григорию Николаевичу... Впрочем, нет... ничего не говорите. Просто скажите, что я сегодня не буду дома!

- Я скажу... Я ничего... Я так!.. - пролепетал Вася, смущаясь еще более и как-то неловко ступая своими длинными ногами. - Вы не сердитесь, Елена Ивановна, пожалуйста!

- За что сердиться? - с живостью возразила Леночка. - Вы просто глупости говорите.

- Это правильно! - добродушно промолвил Вася. - Глупости! Это вы верно... А мне показалось...

Он что-то еще хотел сказать, но слова, видно, не слушались его и засели в горле. Он улыбался кроткой улыбкой и счел долгом еще раз повторить: "Пожалуйста, не сердитесь! - причем это извинение у него выходило такое комичное, что Леночка улыбнулась.

- Я сейчас же иду, Елена Ивановна!

С этими словами он повернул назад и быстро зашагал по дороге.

- Ты куда это, Вася? - окликнул Николай.

- К Лаврентьеву.

- Приходи скорей, Васюк!

- Ладно.

- Странный этот Вася! - невольно вырвалось у Елены.

Ей вдруг почему-то захотелось вернуть его и идти домой, где ждал ее жених. Она колебалась, медлила и... тихо подвигалась вперед. Она решила остаться. С Лаврентьевым она увидится завтра и объяснит ему, почему не пришла. Она так долго не видела старого товарища детства, она так давно не слыхала горячих, волнующих речей, полных какой-то неопределенной и заманчивой прелести. Среди будничных забот эти речи казались праздничным колоколом, зовущим куда-то вдаль, где жизнь, мнилось, получала высший смысл и значение.

"Какой он стал красавец!" - неожиданно вспомнила Елена и вслед за тем почувствовала, что краска стыда разлилась по ее лицу, охватила ее шею, охватила все существо. Она старалась отогнать от себя эти мысли, но какой-то голос шептал ей: "Красавец, красавец!" Все шептало об этом: и тихий вечер, спустившийся на землю, и ярко мерцавшие звезды, и таинственный шелест наливавшихся колосьев, и дивный воздух, полный благоухания и прелести.

"Красавец, красавец!" Эти слова точно носились в воздухе.

Когда вошли в столовую, где на столе уже тихо шипел самовар, Николай заметил, что Леночка вдруг сделалась необыкновенно серьезна и сдержанна; ее синие глаза смотрели строго, и брови сурово сдвинулись; она так сухо ответила на шутливый вопрос Николая: "Отчего так задумчива ты?" - что Николай оставил ее в покое и с аппетитом принялся пить чай с густыми сливками, заедая домашней сдобной булкой и похваливая и чай и булку.

Отец с сыном окончили вторую партию в шахматы, а Марья Степановна уже клевала носом. Леночка сложила свою работу и стала прощаться.

Пробило девять часов, а Вася не возвращался.