Два быстрых стука

Она стала заходить к нему в мастерскую, смотреть, как он работает над птицей. В эти минуты ее взгляд становился нетерпеливым, казалось, что она впитывает каждую новую деталь, каждый штрих. Как будто, от этой птицы зависела ее судьба. Возможно, она верила, что они связаны.

Из того же дерева он сделал ей гребень для волос. Понимая, что она не взяла бы его из рук, человек оставил гребень около ее кровати. А потом, днем, она расчесывала им свои волосы. Длинные, блестящие, завораживающие. Было что-то мистическое в ее фигуре на берегу с черными развивающимися волосами, в том, как они взлетали крылом и контрастировали с ярким голубым сарафаном.

Примерно в это время на подоконнике стали появляться разные вещицы. Иногда это была красивая перламутровая ракушка, или золотистый камень с искорками внутри, или зеленоватое перо попугая. Каждое утро девушка робко следила за тем, как человек аккуратно берет их в руки и слегка улыбаясь, говорит:

– Спасибо, Лиин.

А потом кладет их на полку рядом с камином.

Она, наконец, поверила его улыбке, которая редко появлялась на его лице и поэтому была действительно честной.

Теперь, вечерами, он не был на террасе один, Лиин приходила и тихонько садилась рядом. Вдвоем они слушали вечерние крики чаек и шум моря. А их молчание не было рожденным страхом или болью, оно было тихим и гармоничным как природа вокруг. Одним из таких вечеров, Лиин, долго и задумчиво смотревшая на человека украдкой, вдруг встала и пересела к нему поближе. Осторожно протянула ладонь и слегка касаясь дотронулась до его шрамов на руке.

Мужчина усмехнулся:

– Да, твои отметины.

Лицо девушки опечалилось. Широко открытые, словно медовые глаза с безграничной грустью заглянули на него снизу вверх.

– Лиин, я не сержусь. Я знаю, что ты никогда не причинила бы никому боль.

От его тепла в голосе грусть растаяла сама собой. Лин'ера радостно улыбнулась и забыла отсесть обратно, на свои четко отмеренные два метра. Или больше не было в них необходимости.

А затем настал тот день, когда все переменилось. И почему-то, именно в тот день он закончил вырезать свою птицу. Она получилась очень сильной и живой, и наверно, он не сможет отдать ее на продажу. Слишком много всего было заложено в ней.

Мешковина легко опустилась на готовую работу и в этот момент в мастерскую вбежала Лиин. Ее глаза светились от счастья как два фонарика.

Мужчина удивленно повернулся:

– Лиин?

Девушка буквально подпрыгивала на месте, казалось, что-то рвется из нее наружу. Она подбежала к человеку, а потом к двери и замахала руками.

– Ты хочешь, чтобы я пошел за тобой?

Она кивнула и легко выскользнула за дверь. Человек улыбнулся, наверно, нашла что-то интересное на берегу. Он вышел следом.

Тонкий силуэт в голубом мелькал впереди. Неожиданно, на ходу, Лиин раскинула широко руки, и на желтый песок упал пустой сарафан, а сама девушка темной птицей взметнулась в небо.

– Лиин…

Мужчина прикрыл глаза от солнца, следя за ее торжествующим полетом. Расплывшаяся было по его лицу улыбка начала меркнуть и погасла. Руки безвольно повисли вдоль тела. Он ведь знал, знал, что так все и будет. Так все и должно быть. Тогда почему…

Развернувшись, он пошел в дом. Спустя некоторое время она тоже вернулась. Радостная, легкая. Он не повернулся к ней, лишь глухо сказал:

– Я… я рад за тебя, правда, у тебя все будет хорошо.

Девушка удивленно подбежала к нему и заглянула в лицо. В золотых глазах плескалась тревога.

Он собрался и мягко улыбнулся ей:

– Теперь ты можешь вернуться домой, к своему племени, они ведь ждут тебя, правда?

Лиин смутилась и коротко кивнула, она не умела врать.

– Вот и хорошо, – к человеку вернулось его самообладание. – Тогда ты можешь отправляться…

«Сейчас я причиню боль нам обоим…»

– … отправляться прямо сегодня, прямо сейчас… Тебе наверно надоел этот унылый остров.

Она не отрицала, она ничего не делала, лишь стояла перед ним, опустив плечи и не поднимая глаз.

Он отвернулся, чтобы не видеть намечающихся слез.

– Все, Лиин, тебе пора, – спокойно сказал он.

Девушка зло сверкнула глазами и, сжав кулаки, выскочила из дома. Мужчина вздохнул и опустился на стул – больше не надо было притворяться. Кажется, она поверила, что ему все равно. Так будет легче, наверно.

Потом он поднялся и закрыл дверь на замок. Захлопнул, все что было, все, что могло быть, запечатал, навсегда. Он не успел отойти от двери, как ее дернули с другой стороны. Один раз, потом другой.

– Лиин?

Она два раза быстро постучала в ответ.

– Лиин… – еле слышно прошептал он и, закрыв глаза, устало прислонился к двери.

Она постучала еще, настойчивее.

– Уходи. Я ничего не могу тебе дать, ничего не могу предложить, понимаешь…

Она не желала понимать, не желала мириться с его слабостью, с той пустотой, которая стала его выбором.

Дверь начала сотрясаться от яростных ударов. Она била со всех сил. Мужчина удивленно отпрянул, но потом снова помрачнел:

– Не надо, Лиин… пожалуйста…