Два часа до конца света

Руки, лишённые кистей, оканчивались обугленными культями. Лицо было разодрано в клочья, и представляло собою кровавое месиво из мяса и остатков носовых хрящей. Из грудной клетки были выдраны почти все органы, включая сердце и лёгкие, которые теперь были размазаны по полу. Всё, что находилось ниже, очевидно было съедено жуткой антропоморфной фигурой, напоминающей голую девушку в крайней степени истощения. Тварь, покрытая синеватой кожей, стояла на коленях перед останками ведьмы, с чавканьем пожирая её внутренности. Длинными сгнившими от времени ногтями, она проводила по внутренним стенкам грудной клетки Веры, соскребая остатки мяса, чтобы после этого жадно запихнуть их себе в пасть и медленно пережёвывать.

Иногда чудовище давилось костями, и кашляя, подавалось станом вперёд, попадая под струю света. В эти моменты Константин мог заметить, что верхняя половина головы монстра также отсутствует. Глаза, уши, нос и, в конце концов, мозг словно были вырезаны за ненадобностью. Длинную худую шею венчал острый подбородок и широкий рот, обрамлённый губами трупного оттенка.

Прожевав очередную порцию, чудовище воскликнуло хриплым голосом:

— Нет. Ты не моя мать. Ты просто воняешь ею, но ты не она. Очевидно, мне придётся сожрать твой мозг, чтобы выяснить, где она находится.

Ужасная догадка озарила сознание Константина. Когда Вера одаривала его редкими подробностями своей жизни, он по крупицам складывал картину, в которой детство его тёти было мучительным, и задавался вопросом, почему же Вера воспринимает подобное насилие как должное. И теперь он узрел воочию: детство Веры было беззаботным и счастливым, в сравнении с тем кошмаром, во что вылилось воспитание старшей сестры.

Потеряв сознание, он не видел тех подвигов, на которые пошла Вера, чтобы вызволить их из аномальной западни. Но оказавшись в реальности, он столкнулся с концом этого опасного, и похоже, совершенно бесполезного приключения: прошлое в лице Эрион настигло их. Оказавшись в комплексе, обезумевшая от боли и ярости старшая сестра, никогда не знавшая о существовании Веры, шла на запах тлеедов, связанных с её матерью. И наткнулась на них.

Ослабленная прошлыми столкновениями ведьма оказалась бессильна против гнева старшей сестры. Сколько времени она продолжала бороться? Может быть, отсутствие верхней части головы Эрион — эта работа Веры?

Вдруг чудовище перестало поглощать внутренности Веры, и повернулось всем корпусом к мальчику. Тлееды внутри вен Константина вновь принялись подогревать кровь. Страх, все эти минуты набиравший обороты, поглощал нейрон за нейроном, обращаясь животной паникой. Волосы с головы Константина осыпались один за другим. Правый глаз, налившийся кровью, лопнул, истекая чёрной, полной тлеедов, смолою.

За секунду до потери контроля, он вспомнил поход в алкомаркет годом ранее.

— Что делать, если ты столкнулся с аномалией, против которой тебе нечего противопоставить? — Тихо спросил он у Веры, разглядывавшей витрину с вином.

— Кричать, — лениво ответила ведьма, засовывая под свитер бутылку дешёвого пойла.

В моменты телепатического контакта с Верой, мальчик обратил внимание на то, что за шумом образов в голове, излучаемых тлеедами, всегда находится глухая и прочная стена сознания. Именно это, как понял Константин, и является той самой человечностью, о которой рассказывала Вера. Однако, в момент, когда шквал вибраций Эрион столкнулся с робкими сигналами тлеедов мальчика, последний с ужасом понял, что перед ним носитель, в котором больше нет человека. По стечению обстоятельств, казавшимися ему невозможным, перед ним находилась полностью автономная колония тлеедов, разжевавшая сознание своего носителя до состояния безобразной каши. Густая смесь боли и отчаяния, обретшая форму по воле жестокого создателя.

— Кошмар, — выдохнул мальчик.

— Моё второе имя, — прошипела Эрион, выпрямляясь во весь рост.

Лампочка, качающаяся под потолком, с треском разлетелась на осколки, погребая комнату под толщей темноты. Константин хотел закричать, но доведённый до исступления ум быстро терял силы. Падая в обморок, краем тауматургического зрения он видел, как силуэт Эрион медленно приближается в его сторону.

Он устал бояться, и уже был не против смерти, лишь бы она была быстрой.

***

Комплекс «Рост», перед входом в главный корпус, 16:14

— Так значит, вы всё же пропустили одного человека внутрь? — Уточнял Марш, сжимая вспотевшей ладонью диктофон в кармане халата.

— Именно. — Отозвалось железное дерево.

— Но разве это не является нарушением устава, согласно которому нас же вы не желаете впускать, — осторожно заметил доктор.

— В свете происходящего я позволяю себе некоторые вольности. Беседа с вами — одна из них.

— Спасибо вам за это.

— Вам спасибо за вашу вежливость.

— И всё же. Двое следующих, — девушка и парень, если не ошибаюсь, — сумели проникнуть внутрь через окно.

— Этот манёвр уже на их совести, — пояснило растение, поведя ветвями из колючей проволоки. — Моя же уступка в отношении той женщины была мотивирована двумя обстоятельствами.