Два дня из жизни Пичино

Вода была горячей. Пичино видел, как подымался от нее легкий белый пар. Он подошел поближе. Никола - он прозвал ее мысленно так, когда услышал, что леди Алина называет ее Никольсон - Никола  ходила взад и вперед и собирала какие-то странные вещи: белый кусок чего-то,похожий на пирожок, мягкий упругий круглый предмет, весь в дырочках, большие длинные куски белой материи с бахромой на концах.

- Che fai?(Что вы делаете ?)-воскликнул Пичино.

Но Никола его не поняла, пробормотала что-то по-английски и засучила рукава.

К этому времени оба потока, пенясь и бурля, наполнили ящик почти до краев. Никола опять повернула серебристые штучки, и снова, как по волшебству, потоки перестали литься, прозрачная вода успокоилась, и только легкий пар продолжал подыматься от нее.

Никола подошла к нему и, стараясь дотрагиваться до него только кончиками пальцев, начала снимать с него платье, ворча что-то по-английски.

Он не понимал, что она говорит.

- Хороша работа для горничной! Мое собственное платье придется, пожалуй, выбросить после этого. Невозможно грязен этот народ. Что за каприз у миледи! Конца нет ее выдумкам. «Сожгите его тряпки!» Хорошо ей говорить: «Сожгите их». Конечно, чем раньше они попадут в огонь, тем лучше.

Она сняла с мальчика последнюю тряпицу и отпихнула ее ногой в сторону. Пичино предстал перед ней, точно маленькии смуглый херувим только без крыльев.

- Да! - сказала Никола.- Он хорошенький! Я думаю, в этом и причина, почему миледи взяла его.

Пичино все больше и больше становилось не по себе. Смотреть, как льется вода, было очень интересно, но зачем его раздели? Это совсем неприятно. Ведь форестьери из Сан-Ремо всегда носили платья. А кроме того, она отбросила ногой в угол чудесные панталоны, панталоны Сандро, которые были подарены Пичино. И уголки его красивых губ опустились.

- Да, конечно, в этом вся причина,-сказал Никола.- Это потому, что он такой хорошенький.

Она взяла его на руки и понесла к ванне.

Пичино посмотрел вниз на белый мраморный ящик, который показался ему глубоким и большим. Вдруг он почувствовал, что его туда опускают, и дико вскрикнул.Они задумали утопить его... утопить... утопить! Его погрузили в воду до самых плеч. Малыш уцепился за Никольсон и пронзительно закричал. Он бился, барахтался, размахивал руками и ногами. Вода бурлила и разлеталась брызгами, попадая ему в глаза, нос и рот.

- Lasciatemi!  Lasciatemi! (Пустите меня, пустите меня!) - кричал он.

Никольсон изо всех сил старалась его удержать.