Два дня на даче(СИ)

Ленкины слова задели меня за живое. Мне очень не хотелось связываться с разными тёмными сторонами жизни нашего завода, но я уже знал, что это невозможно. Мой первый разговор в новой должности с директором состоялся примерно так, как отец разговаривает с сыном в первый и последний раз о сексе и его последствиях,  то есть, рассказывая аллегориями, намеками и очень обтекаемо. Он говорил общими фразами, из которых становилось понятно, что от меня ждут полного понимания и лояльности по вопросам несколько деликатным с финансовой и правовой точки зрения, и даже вполне уголовным. Объяснялось всё это только заботами о благе завода, а не как у прочих нехороших других исключительно личной корыстью. Выйдя из кабинета, я долго думал, в чём заключается моя главная функция: в руководстве инженерными службами или в прикрывании вывода денег с завода? Решил, что, как говорят англичане, не разбив яиц, не сделаешь омлет, буду работать и ждать, ждать и работать, проявляя лояльность к некоторым формам, блин, "заботы о заводе". В конце концов, все люди смертны, и когда-нибудь, дождавшись своего назначения на должность генерального директора завода, я всё изменю и перестрою по-честному. Сейчас я переживал период адаптации в новой должности с новыми функциями, что давалось мне очень не легко. По вечерам перед ужином я стал выпивать по пятьдесят граммов коньяку, на что Света моя сильно сердится, но мне это правда помогает. Я не сопьюсь просто потому, что у меня есть цель, и я её добьюсь.

Прокрутив это все в голове, я взглянул на пьяную Ленку, которая все это время смотрела на меня, развалившись в кресле. Она нечётким щелчком отбросила бычок куда-то в сторону и спросила: "Ну так что, Киря, будешь воровать? - отвела взгляд и, уже утвердительно кивнув головой, произнесла уверенно и удовлетворенно, - будешь".

- Ты умная женщина, Лен. Все поняла про меня, да?

- Умная, поэтому и не нищая. Много я в своей жизни мужиков повидала, были и такие как ты. Начинали с того, что им, видите ли, мерзотно воровать и врать, а потом ничего, обвыкались. Ни одного не знаю, чтобы не вписался в блудняк какой-нибудь из-за бабок. Все сломались-перетерлись. Другое дело, что по-разному жизнь у них сложилась. У кого-то хорошо, а кого-то уже и в живых нет. Ты, Киря, пойми, что у нас по-другому нельзя: у нас страна сильных и жадных. Раньше была сильных и кровожадных, а теперь народ измельчал и стал просто жадным, я бы даже сказала народ выродился настолько, что стал просто сильно жадным, - и Ленка засмеялась нехорошим пьяным смехом над своим каламбуром. Мне стало не по себе от ее смеха и слов. Я поднялся и пошёел к дому. Вдруг накатило сильное желание выпить.

- Ты куда?

- Пойду выпить возьму.

- Захвати мне тоже, и сигаретку.

Я покивал, не оборачиваясь, и вошёл в дом. Здесь играла медленная музыка, под которую то ли танцевали, то ли обнимались Наташка и Денис. Наташка, разгоряченная вином и верой в свою сегодняшнюю особенную неотразимую красоту, обнимала Дениса за шею, прижималась к нему бёдрами, глядя на него глазами роковой женщины. Моя Света болтала о чем-то с Машей, а Володя, подливая в бокал уже совершенно пьяному Серёге вина, что-то объяснял ему, сильно жестикулируя свободной рукой. Володя взглянул на меня, что-то сказал Серёге, встал, ободряюще похлопав его по плечу, и направился ко мне.

- Как там Ленка, когда спать пойдет?

- Не знаю. Сейчас вот налью вина, сигаретку возьму и пойду дальше развлекать её и себя. В дом она не хочет пока возвращаться.

- Молодец, - он тоже похлопал меня по плечу и вернулся к Серёге.

"Иди к черту, нашёл молодца", - подумал я. Как всё-таки это противно,  когда тебя хлопают  по плечу какие-то мудаки, которые в жизни сами ничего не сделали, а живут только за счет богатых и влиятельных родственников и при этом еще имеют наглость думать, что они чего-то стоят в этом мире. С этими мыслями я вышел на свежий воздух. Было уже поздно, тучи разбежались, небо было светлое, белые ночи уже пошли на убыль, но до полной темноты было ещё далеко. По-прежнему пахло свежескошенной травой, но к этому запаху добавился аромат цветущей липы, хотя она давно уже должна была отцвести. Стояло тихое безветрие. Противомаскитные свечки хорошо отпугивали летучих насекомых. Многочисленные комары вместе с ночными бабочками вились вокруг фонариков, установленных вдоль бассейна. Я точно знал, что рядом с озером они могут съесть человека заживо за десять минут. Ленка полулежала в шезлонге и, видимо, смотрела на небо, во всяком случае, глаза её были открыты.

- Принёс сигаретку? - Ленка с трудом подняла голову и сфокусировала на мне взгляд. Лицо её было такое, как будто с него резинкой стёрли всю уверенность. Мне стало интересно, что она мне сейчас скажет. Но Ленка взяла у меня сигарету, закурила и снова откинулась в шезлонге, выпустив густую струю дыма в небо.

-  Ты нормально себя чувствуешь?