Читаем Два дня на даче(СИ) полностью

Утром, не дожидаясь никого и не прощаясь, уехал Доктор с Кристиной. Когда Серега встал, а было это уже около полудня, он позвонил ему. Доктор был уже в полиции своего района и подавал заявление о произошедшем вчера. В полиции сказали, что до них доходила информация о случаях избиения и даже убийств гастарбайтеров в этом районе. Сказали, что по фактам убийств ведется следствие и бандитов ищут, но, понятно, пока не могут найти. Его заявление пойдет еще одним эпизодом в деле о расследовании убийств и нападений. В целом преступность выросла, и этническая в частности. Посочувствовали и обещали искать, за сим и расстались. До того Доктор уже сходил в церковь и поставил большую свечку за спасение, отдал в ремонт машину, он будет ее продавать. После этого займется поиском партий, которые борются с нелегальной эмиграцией с тем, чтобы ознакомиться с их деятельностью и механизмами финансирования.

К моменту окончания разговора уже все встали. Девчонки лежали на шезлонгах возле бассейна, а Денис их развлекал. Оставшиеся мужчины сидели в тени больших пушистых елей возле пристани, обсуждали вчерашнее и последние известия от Доктора.

- Ну что, теперь наш Доктор станет новым Саввой Морозовым, - Володя посмотрел на Кирилла, - будет финансировать подрывную деятельность националистических партий и прочих деструктивных элементов, которые потом его же бизнес угробят.

- Его бизнес от бардака, так что он, по-любому, должен когда-нибудь закончиться, ведь бардак в стране не вечен. Ты и сам об этом же говоришь. Только мы расходимся в подходах: у меня активный, у тебя пассивный, - Кирилл, лёжа на траве, щурился на солнце.

- У меня не "пассивный", как ты говоришь, а индивидуалистический подход. Я верю в личное спасение и не верю в коллективное. Только личная сила спасет меня во время краха страны. Помнишь фильм "Белое солнце пустыни"?

- Конечно помню.

- Помнишь, там есть сцена, где Абдула едет в окружении своих людей по пустыни и разговаривает с Саидом?  Абдула там замечательные слова произносит: "Твой отец был мудрый человек, но кто на этой земле знает, что есть добро и зло? Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого не окажется его в нужное время". Вот по этому принципу я и живу.

- Да, там ещё до этого Абдула говорит: "Когда мой отец умирал, он сказал мне: "Я всю жизнь был бедным и хочу, чтобы Бог тебе послал дорогой халат и красивую сбрую на хорошего коня". Я долго ждал, а потом Бог сказал мне: "Садись на коня и возьми сам всё, что ты хочешь, если ты сильный и смелый".

- Точно, есть такое. Это тоже про меня. И не только про меня, так многие живут.

- Так выходит, ты сам творишь сегодняшний беспредел, творишь и ждешь краха с нетерпением. Ты же собственными руками убил курицу, которая несла золотые яйца, а теперь без денег, доходов и надежд на светлое будущее сидишь и призываешь хаос, в надежде ещё с него поиметь немного прибыли.

- Короче, сидим и пилим сук, на котором сидим, - резюмировал Серёга. - Достали вы уже со своими спорами. Давайте пить.

- Ну, не с нетерпением, но ожидаю, - не обращая внимания на Серёгины слова, ответил Володя.

- Ладно, Серёга, - Кирилл повернул к хозяину голову, и посмотрев на него, спросил, - Сегодня праздновать уже, похоже никто ничего не будет, так что мы тоже поедем. Ты как?

- Я не против, теперь конечно уже не до веселья, когда с Доктором такая херня приключилась. Езжайте, а мы с Вовой нах...ся до визга поросячьего. Ты как Володя?

- Не охота как-то. Мы тоже, наверное, поедем часика через два.

- Тогда бывайте, - Кирилл поднялся, за руку попрощался с Серегой и протянул руку для пожатия Володе. Тот немного помедлил, но потом протянул руку и сказал полушутя, не отпуская Кирилла: "Переходи на темную сторону, Люк Скайвокер, за ней сила".

- Володя, из тебя Дарт Вейдер, как из меня испанский лётчик.

- Почему испанский летчик?

- Забей. Мы уехали. - Володя отпустил руку и Кирилл, развернувшись, пошёл по дорожке к бассейну.

- Странный он какой-то, изображает из себя правильного.

- Он нормальный парень и Света его тоже, просто им сильно не повезло в жизни - у них нет богатых родственников, как у нас с тобой. - Серёга достал откуда-то фляжку. Медленно открутил крышку, сделал большой глоток и протянул Володе.

- Это что? - Володя с подозрением посмотрел на фляжку.

- Хороший французский коньяк.

- Давай, глотну. Все равно через два часа только поедем, за это время всё выветрится.

Они сидели с Серегой и говорили о всякой ерунде. Фляжка давно закончилась, и Серёга сбегал в дом за стаканами и бутылкой другого конька. Солнце почти закатилось где-то на Северо-Западе. Девушки уже давно не загорали, а перешли на кухню. Они ели салат цезарь, пили вино и закусывали фруктами. Через некоторое время Денис с Наташкой пошли погулять, а Маша осталась с сильно подвыпившей Ленкой. Они разговаривали, точнее Ленка говорила, а Маша с тоской слушала её и всё время смотрела на улицу, где сидел Вова и мысленно проклинала его за то, что он напился. Она хотела домой к детям.


Прим. автора. * В2В - бизес - бизнесу



Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза