Читаем Два дня на даче(СИ) полностью

- А в чем, собственно, Ленка не права? - вернулся к разговору Денис. - В стране невозможно стало жить, сегодняшний пример с Доктором яркое тому подтверждение. Полиция так и не приехала - у них и без нас вызовов много, все на выезде. Доктора с Кристиной чуть реально не убили, а мы будем говорить, что, как там песня советская была? - И он бодро запел, - "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Точно, очень вольно, чего хочу, то и делаю. Хочу  - ворую, хочу - убиваю, хочу - насилую. А вот я хочу честно работать, а не могу. Почему спрашивается, если у нас такая свобода? Да потому, что у нас не свобода, а вольница, потому у нас бардак и анархия. И с каждым годом это всё нарастает и нарастает. В конце концов, это всё развалится с треском и кровью, и нас погребёт под этими обломками. А на обломках построят русский халифат по законам шариата, который погрязнет в невежестве и мракобесии, зато за воровство будут казнить, и за разврат и пьянство, кстати говоря, тоже.

- Мрачную картину ты нарисовал, - Володя встал и подошёл к открытой двери на улицу, выглянул, как бы удостоверяясь, что Ленка спит, потом посмотрел на небо, и, прислонившись к косяку, сказал, - всё не совсем так. Я с тобой соглашусь в том, что бизнес наш построен на воровстве, и сейчас ничего нельзя заработать, не преступая закон. Но... - он немного помедлил, - жить всё-таки здесь можно, и зарабатывать здесь можно именно в силу того, что есть возможность воровать, которой практически нет на условном Западе. Там ворует только самая верхушка и то очень осторожно.

- А зачем им воровать, у них и так всё есть, - проговорила Наташка.

- Наташ, денег не бывает много, пример нашей страны тебе в помощь. У нас период дикого капитализма 90-х плавно перешел в феодализм. Теперь не надо быть успешным коммерсантом, придумывать какие-то схемы для сравнительно честного отъема денег у государства и населения, надо просто находиться при должности и хотеть её монетизировать. Вот и вся наука, - Володя развел руками.

- И что нас ждет тогда? Чем отличается будущее, которое нарисовал я, и твоё? Как ни крути, а ждёт нас развал и кровь.

- Нет, я думаю, что ждёт нас, да, развал, но на маленькие удельные княжества, которые премило так будут жить. Сначала бедненько, пока не нащупают свою экономическую нишу в глобальном мире, а затем всё лучше так и лучше. Пятьсот лет непрерывной государственности, это тебе не кот наплакал, это, брат, великая традиция, которую можно только изменить таким вот образом. Вот Казахстану с Украиной и Белоруссией действительно пришлось хреново после развала СССР, никакого понимания что такое своё государство, а тем более традиции в госстроительстве, у них не было. Но они выкарабкиваются как-то. Все по-разному, но выбираются. С кровью, но учатся. А у нас, русских, эта традиция с молоком матери впитана. Мы же тут все свои, да, великороссы? - Володя довольно улыбнулся и продолжил. - Поэтому считаю, что всё идёт своим чередом и правильно. Надо только чуть-чуть подождать, и всё развалится, а потом наладится.

- А я считаю, что ничего само собой не наладится. Всё надо делать от тебя зависящее, пусть от тебя не много зависит, и в масштабах страны это капля в море, но сдаваться нельзя, и надо делать всё для того, чтобы у нас в стране стало хорошо жить, и никому не хотелось бы уезжать за границу, - Кирилл говорил, и в подтверждение своих слов, убеждённо рубил ладонью воздух.

- Кирилл, а ты, как я погляжу, сторонник малых дел, - Володя отошёл от двери и присел на стул возле стола. Он налил полбокала белого вина и с иронией произнёс: "Такое мнение тоже достойно существования".

- Не слишком ли ты высокомерен сейчас, Володя? - Света произнесла это с легким, едва заметным чувством отторжения, которое он, тем не менее, остро почувствовал. - Ты как-то приватизировал правильное мнение, как тебе кажется, и с этой высоты бьешь по другим точкам зрения. Ты считаешь, что лучшее решение - это сидеть на берегу реки и ждать, когда мимо тебя проплывет труп твоего врага, как в китайской поговорке? Но хочу заметить, что ты можешь этого и не дождаться, просто потому, что тебя гораздо быстрее прибьют всякие таджики с пестиками или простые русские бандиты, неважно. Что, думаешь, твой бизнес не отберут, если захотят?

- Да кому он сейчас нужен, мой бизнес. Денег нет, заказов нет.

- А если появятся?

- Дык, в этих условиях и не появятся. Я вам о чём и говорю. Не будет больше денег. Это как огромный пустеющий старый-престарый деревянный дом. Он ветшает, у него сгнили балки, рамы вываливаются, и он уже на такой стадии, что не только переклейкой обоев, перекраской, как предлагает Кирилл, но и капитальный ремонт, как предрекает нам Денис, уже не поможет удержать дом от развала. Надо просто дождаться, когда он развалится и на его месте построить несколько маленьких, но комфортных каменных домиков. Они начнут торговать между собой и с остальными домами и домиками, станут богатеть.

- Да, но когда он будет разваливаться, то многих жильцов раздавит, - заметила Света.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза