Два дня в апреле

Она с трудом поднимается из-за стола и медленно бредёт по комнате. Она едва переставляет ноги. Такое впечатление, что ей не шестьдесят, а уже все восемьдесят. Берёт в углу совок и метлу и начинает сметать с пола осколки стекла. Потом ссыпает стекло на газету, сворачивает её и бросает в мусорное ведро.

Убирает со стола, сгружает всю посуду в посудомоечную машину и включает её. Пустую бутылку из-под вина бросает в специальный контейнер для отходов из стекла. Ну вот, на кухне порядок, теперь можно подниматься наверх и начинать собирать вещи. Она тяжёлой поступью поднимается по ступенькам, чувствуя, как болит у неё всё тело, каждая косточка, каждая мышца, каждая клетка. Она устала. Смертельно устала!

— Как у тебя дела, Дафния? — спрашивает она в трубку.

На часах без пятнадцати девять. Она уже собралась. Загрузила два чемодана теми вещами, которые хотела бы забрать с собой из этого дома. И ничего из того, что дарил ей он: ни драгоценности, ни духи, ни прочие безделушки. Ничего! Ноутбук, который он подарил ей на Рождество, остаётся лежать на столе у окна.

— У меня угнали машину, — сообщает ей Дафния.

Ничего себе новость! Изабель требуется несколько мгновений, чтобы осмыслить слова Дафнии.

— Боже! Когда?! Где?!

Она слушает, что рассказывает ей дочь, и чем дальше, тем больше ощущает некий сюрреализм происходящего со всеми ними. Ну и денёк! Окидывает комнату взглядом. На кровати лежит её пальто. У дверей стоят наготове два чемодана. Туалетный столик пуст. Слабая полоска света падает на ковёр из приоткрытой двери в ванную комнату. Всё в этой комнате чужое, непривычное, словно она по ошибке вторглась в чью-то чужую спальню, в чей-то чужой дом.

Она подходит к окну и выглядывает на улицу. Сад уже почти растворился в темноте, разве что свет из окна кухни образовал жёлтый прямоугольник на газоне. «Итак, подобьём итоги», — размышляет она невесело.

С её супружеством покончено!

Она понятия не имеет, куда ей податься на ночлег.

У Дафнии угнали машину.

Ровно год тому назад в этот день погиб Финн.

До неё вдруг доходит, что Дафния замолчала на другом конце линии. С усилием она отрывается от собственных мыслей.

— Да, неприятная история! Сочувствую! Надеюсь, ты заявила в полицию?

— Само собой! — в голосе Дафнии слышится лёгкое раздражение.

— Будем надеяться на лучшее! Полиция обязательно её найдёт.

В трубке молчание. Изабель лихорадочно ищет более приятную тему для разговора. Им обеим сейчас позарез нужна другая тема.

— Как вы там отмечаете день рождения?

— Отмечаем, но без Уны. Она сегодня осталась на ужин у своей подружки. А мы только вдвоем с Мо.

— Вот… как! Что ж, пожелай от меня имениннице, когда она появится дома, всего самого наилучшего, ладно?

— Хорошо!

Изабель различает в темноте ветки клематиса, густо завившего стену садовой ограды. В этом году он, судя по всему, даст очень обильный цвет. Третий год зимует на этом месте. Жаль, что она уже не увидит всей этой красоты.

— Дафния! — роняет она в трубку.

— Да!

А что если попроситься на ночлег к ней? Наверняка она не откажет. Ведь это же всего на пару ночей, пока она не разберётся со всеми своими делами. Она сразу же предупредит дочь, что не станет злоупотреблять её гостеприимством.

— Я слушаю тебя! Алло!

— Да я вот тут думаю…

Изабель замолкает. Нет, она не станет просить дочь ни о чём. Не может! Слова застревают в горле. А что, если Дафния возьмёт и скажет ей «нет»? Что тогда?

— Что думаешь?

— Да я тут… Послушай! Давай встретимся на следующей неделе… Пообедаем где-нибудь вместе в городе. Мне… мне надо кое о чём поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты знала…

Да, Дафния должна знать! И Джек тоже.

В трубке снова повисает короткая пауза.

— А сейчас не можешь сказать?

— Нет! Только не сейчас. Видишь ли, это не телефонный разговор. Вот потому-то я и хочу тебя увидеть, если ты не против, конечно.

Снова тишина.

— О’кей! — соглашается Дафния. Голос её звучит ровно, как всегда.

Они договариваются о месте и времени встречи. И снова пауза. Без них не обходится ни один её разговор с дочерью. Да, нет, пауза… Да, хорошо, и снова тишина…

Изабель лихорадочно соображает, о чём еще можно поговорить с дочерью.

— Джордж занялся поисками дома для себя.

— Он говорил мне.

Конечно, он сказал ей. Кто бы сомневался! Вполне возможно, Дафния узнала эту новость гораздо раньше, чем она сама.

— Я сегодня была на кладбище, — говорит она и сама не верит своим словам. Когда это было? И было ли вообще? Нет, это из какой-то другой жизни. Она стоит у могилы Финна и рыдает, как безумная. — Такие красивые жёлтые розы кто-то положил ему. Я решила, что это ты.

В ответ тишина.

— Дафния, ты слышишь меня?

— Я сегодня так и не добралась до кладбища.

Голос Дафнии звучит как-то странно, будто это и не она говорит.

— Завозилась с этой машиной… и опоздала…

— Ах, боже мой!

— Приехала, а кладбище уже было закрыто.

— Ах ты, боже мой! Если бы я только…

— Всё в порядке! Я поеду на кладбище завтра, — Дафния громко чихает в трубку. — Прошу прощения! Я сегодня вымокла до нитки.

— Я тоже! Ужасная погода.

Пауза.