Два друга

Птицы в ту пору было много, и часто свой досуг мы проводили в фазаньих местах. Но в жизни нет ничего, что бы не нарушалось порой непредвиденными обстоятельствами. И такой случай был уже не за горами.

Однажды я, Гаршин и врач с помощью Каро поздней осенью стреляли фазанов. Заросли кустарника горели разными красками. Некоторые деревья сбросили свой наряд, и это облегчало наблюдение за работой собаки. Каро в то памятное утро работал исключительно хорошо. Все мы, а особенно Гаршин, были в восторге от собаки. Обычно артист скромно относился к заслугам своего четвероногого друга и никогда вслух не высказывал восторгов в адрес Каро. Но на этот раз он много поведал нам о нем. Приобрел он его где-то на Кавказе от знаменитых родителей двухнедельным щенком. В начале кормил малыша только молоком из детской соски. Потом пришло время домашней дрессировки, потом учеба в поле. Настала гражданская война, голод и частые переезды, все это осложнило содержание собаки. Но, имея щедрое сердце, Гаршин не в силах был расстаться с Каро, да, по его словам, он не мог себе представить этого.

И вот тогда, на привале, никто из нас не предполагал, что для Каро, полного сил и энергии, это была последняя заря.

А случилось так: после этой охоты я некоторое время был очень занят по службе и не мог встречаться с Гаршиным. Но однажды получил от Максима Максимыча сообщение, что артист тяжело болен. Такое известие о друге встревожило меня, и я тут же направился навестить его. Оказалось, Гаршин заболел тропической лихорадкой, весьма серьезной в ту пору болезнью в Средней Азии. Состояние больного то улучшалось, то вновь принимало тяжелую форму. Температура часто менялась. Он терял сознание, бредил, иногда разговаривал с Каро. Верный пес не отходил от постели больного друга. Он потерял аппетит, грустил. Когда тяжелые приступы болезни проходили, больной, придя в сознание и обливаясь потом, чувствовал неимоверную слабость; тогда, несмотря на запреты хозяина, Каро лизал ему лицо, руки. В такие минуты мне казалось, что собака готова пожертвовать собой лишь бы спасти своего друга.

В конце-концов сильная натура Гаршина поборола болезнь. Он поправился. Но зато Каро терял свои силы с каждым днем. Ни Максим Максимович, лечивший Гаршина, ни специалисты-ветеринары не могли спасти Каро. Он тихо навсегда угас у постели хозяина. Артист был уверен, что собака заразилась от него лихорадкой и погибла.

Прошло много времени, но я всегда с большой любовью вспоминаю охоты в Средней Азии с талантливым самородком артистом Гаршиным и его замечательным шотландским сеттером Каро.

Судьба Дея

Николай Иванович Клименко был потомственным охотником. Крупный экономист, влюбленный в свое дело и всегда очень занятый, он все же находил время, чтобы выбраться в любимые места. Охота увлекала его, и каждый выезд в природу вселял в него силу и энергию.

Двух своих сыновей Николай Иванович приучил к охоте с детских лет, и теперь, когда стали взрослыми и сильными, они не пропускали случая под водительством отца поохотиться в его заветных местах.

Постоянным спутником в охоте хозяев был красно-пегий пойнтер Дик. Он мастерски работал по перепелам, дупелям в заливных поймах, а случалось, когда охотники стреляли уток, пойнтер безотказно подавал с воды птиц.

По возвращении с охоты возникала масса воспоминаний, а иногда и споров, и слушая охотников, Софья Петровна искренне радовалась за мужа и сыновей, за то, что они так увлекательно провели свой досуг.

Во время охотничьих бесед Дик обычно лежал у ног хозяина и, казалось, спал, но когда в разговоре вспоминали его кличку, собака поднимала голову, и в ее больших карих глазах светилась радость. А если случалось, что кличку еще повторяли, Дик вставал, крепко прижимал голову к коленям хозяина и, казалось, он еще и еще раз подтверждал свою огромную любовь к человеку.

Так, наверное, и не покинуло бы счастье эту семью, если бы не пожар войны. Не ожидая призывной очереди, Николай Иванович и оба его сына ушли добровольцами в армию. Вслед за ними призвали и Софью Петровну, как врача.

Все нажитое годами имущество, квартира были оставлены под присмотр соседей, а Дика отдали знакомому престарелому охотнику. Однако не долго пришлось Дику жить у нового хозяина. Во время одной из многочисленных бомбежек он погиб вместе со стариком.

Когда отбушевала война, в родной, но разрушенный город вернулись Клименко. Их младший сын, танкист, погиб при взятии Киева, а старший моряк, — во время десантной операции под Керчью.

Софья Петровна за время войны находясь в санбатах и фронтовых госпиталях, перенесла несколько ранений, но потерю сыновей встретила тяжелее своих ран, и это крепко отразилось на ее здоровье. Нужен был длительный отдых, но обстоятельства не позволяли. Изувеченных войной людей надо было лечить, и она, несмотря на недомогания, работала не покладая рук.