Два друга

И уже приободрённо-повеселевшим голосом с нотками строгого наставника угрожающе добавил:

Но готовься, я о твою спиняку не одну штакетину размолочу! Ох уж отыграюсь на твоём горбу, вышибая из тебя словесных блох, ох уж и отыграюсь! Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я буду ломать штакетины...

Гость заулыбался и, сменив тему, спросил:

Я слышу, ты хромаешь?

Да суставы болят, достали уже.

В понедельник будь у меня в поликлинике, – затем он задумался и добавил: – В семнадцать тридцать.

Щёлкнул замок входной металлической двери, и в прихожую вошла жена Виктора Елена. Они поздоровались, и Витёк предложил:

– А не выпить ли вам водки? У меня в морозилке всегда для такого случая имеется поллитровка.

Гость ненадолго призадумался и, сделав одобрительный жест рукой, мягко улыбнувшись, согласился:

– А давай, завтра воскресенье, отваляюсь...

После ухода боевого дружка Виктор, уже не вставая к форточке, сидел на своём любимом пуфике и с раздосадованным видом задумчиво курил. Лена тихо и несмело сказала и спросила одновременно:

– Славику тяжело, чем ему помочь...

Внимательно рассматривая удерживаемую в руке, давно изученную пачку сигарет «Пётр Первый», играя желваками, внезапно, до белизны в пальцах, судорожно сжал в кулак сопротивляющуюся упаковку и со злостью от безысходной горечи метнул её в газовую плиту.

Не гавкать... Он сильный...

Вечером следующего дня громко и довольно бесцеремонно в дверь ударили трижды.

– Здорово!

– Здорово. Входи, ноздреватенький ты наш. (Казаков на самом деле обладал увесистым носом. Однако он его совершенно не портил, а даже наоборот). Вот тебе одноразовая простынь, вещи – на вешалку, не как ты привык у себя дома. И на стол, головой в сторону окна.

Виктор послушно разделся и, кряхтя, улёгся на кушетку. В кабинете неизменно звучала тихая музыка. Поправив тёмные очки, массажист встал из-за письменного стола и подошёл к распластавшемуся телу.

– Нет на белом свете справедливости! – шутейно, но совмещая с серьёзностью, тяжело вздохнув, проговорил он. – Человек не видит, а ещё должен лечить других. Вон, вытянулся на весь стол, как дышло...

Лёгким движением пальцев привычно пробежался вдоль позвоночника, надавил на тазобедренные суставы, отчего лежащий, поёжившись, заворочался. Не замечая недовольного бормотания, пальцы продолжали делать знакомую работу.

А это всё потому, что ты, дылда, вымахал, как арматура. Вот когда ты зимой упал и сломал руку, небось, растянулся на два квартала. МЧС пришлось вызывать, чтобы собрать тебя в кучу. Я бы подскочил, как мяч и отправился бы дальше.

Ну да, и самое обидное, что из расстегнувшегося портфеля выпала и в снегу потерялась тетрадь со стихами, – грустно вздохнув, добавил: –Один текст так и не восстановил...

Под воздействием сильных пальцев больной, постепенно теряя терпение, начинал несмело возмущаться. Пальпируя заднюю поверхность ног, массажист воскликнул:

Да я о твои копыта свои пальчики сотру! Они и без того болят – не проходят. Ты знаешь, у меня в детстве была в колхозе корова, её ноги выглядели гораздо эстетичнее.

На что лежащий слегка приподнялся и, повернувшись, улыбаясь сказал:

– Слава, ну она же девочка!

Заглушая музыку, они дружно засмеялись.

– Я тебе на двери напишу: «Девушки и женщины! Будьте бдительны, у массажиста нежные, тёплые и сильные руки!», – продолжал шутить Виктор. И снова раздался смех.

Спустя полчаса они пребывали в привычном спокойствии. Пациент сидел на стуле, вытянув ноги и прислонившись затылком к прохладной стене.

Когда шёл к тебе мимо школы, обратил внимание, под какую музыку развлекаются дети. Не знаю, что там было, похоже, соревнования, ну да ладно, вопрос в другом. Под какую озвучку занимаются наши российские дети – под заморский рэп. Я люблю иностранную музыку, но красивую. А тут на всю округу – танец бедуинов.

Да уж, любим мы обезьянничать, – вздохнул младший.

У нас финансируют какие-то футбольные команды, – продолжал старший. – Футбол возведён в рамки каких-то национальных интересов, а русский язык некому преподавать. Потому что три рубля платят...

Сидевший за письменным столом массажист точным движением пальца ткнул в клавишу старенького и качественного, сделанного ещё в самой Японии музыкального центра – «Дживиси». Погасив музыку, сказал:

У меня из головы не выходит закон о монетизации льгот. Замутили воду депутаты Госдумы, как всегда, насвистели народу, что всё для их же блага. Пятилетка миновала, а вместо обещанного достатка в каждый карман сунули кукиш. Я читал этот 122-й закон, ребят, потерявших ноги на войне, он лишает права на получение автомобиля. А ведь это – средство реабилитации. Причём что выкинули обезбашенные столичники: получившим травму на производстве льготы оставили, а ровно с такой же потерей у выполнявших воинский долг – отобрали.

Немного помолчав, по всему было видно, что слова ему давались с трудом, вздохнув, продолжил:

– Вчера по новостям из ящика прозвучало, что Россия простила Афганистану государственный долг в размере 167 миллионов долларов.