Два дурака на чемодан алмазов (СИ)

   Кто-то может спросить, почему же они вот так рванули с корабля... Ведь можно было бы дождаться прихода в порт. Но они знали, что если на борту чума, то их будут держать на рейде, пока не умрёт последний заболевший. Пока, через много месяцев, исчезнет последняя угроза, что кто-то ещё заболеет или принесёт болезнь в скрытом виде. А так как они видели, что выздоровевших попросту нет, они знали, что в этом варианте они обречены все. На смерть.

   Кто-то из последних, покидавших идущий малым ходом корабль, открыл кингстоны. Те, кто метался в горячке в лазарете ли, в своей каюте -- этого не знали. И не подозревали. Хотя вскоре это уже не имело никакого значения.

   Моряки, гребущие яростно сквозь туман, услышали, как там где-то далеко тяжело бухнуло. Это вода залила машинное отделение. Дальше уже было делом считанных минут.

   Крейсер отправился в своё последнее путешествие. На дно.

  -- Глава 24. Возвращение валькирии

   Натин укатила не куда-нибудь, а в Германию.

   Уже будучи знакомой с теми теориями, которые крутятся в умах местных учёных и революционеров, решила очень хорошо покопаться в первоисточниках. Но не просто так.

   Одно дело выдать "на гора" своё заключение, которое не привязано к местным реалиям и вообще накопленному научному опыту местных же учёных. Совершенно иное, если выводы будут органично вытекать из того, что она собиралась нарыть. Поэтому, прибыв в Германию, она первым делом взялась... за историков.

   Задание было "простое". С виду простое.

   Проанализировать по существующим хроникам как изменялась норма питания, потребление различных продуктов в зависимости от времени. Договориться было просто. Деньги делали чудеса.

   Особенно, если их предложить много.

   Естественно, по меркам местных профессоров. Боялась ли она, что будут представлены, мягко говоря, неточные данные? Да, было такое опасение. Но против этого был "орднунг" германцев и... знания самой Натин, давно просуммированные и сведённые в систему в её родном мире. Знания, полученные на основе изучения прошлого и настоящего очень многих миров.

   Вообще, стоит пару слов сказать о предрассудках чисто подростковых.

   То, что делала Натин и братья, со стороны пацанчикам (в том числе и преклонного возраста) может показаться абсурдным или, по крайней мере неэффективным. С их точки зрения, самое эффективное средство по наведению порядка - это сила.

   Типа: собрали побольше армию, вооружили её получше и раскатали врагов. И тут всем настанет рай с процветанием на вечные времена.

   Как бы не так!

   Если представления о "рае" будут далеки от реальности, от того, что вообще осуществимо, от того, что реально принесёт процветание и благополучие народа, то никакая военная сила не удержит народ от сползания в катастрофу.

   Поэтому главным во всех войнах были даже не военные победы, а изменение представлений о реальности народов.

   В конце двадцатого века, оказалось, что для того, чтобы уничтожить ненавистную страну часто нужно даже не военная сила, а изменение представлений масс людей в нужную сторону. И эти массы уже сами, под радостные аплодисменты агрессора сметут страну. Собственную страну.

   Поэтому Натин сразу же оценила усилия братьев Эсторских как очень эффективные. Уж кто-кто, а вот она, хоть и недоучившийся, но прогрессор, понимала как РЕАЛЬНО всё происходит в обществах. Особенно революции. Ведь большинство реально успешных и великих революций происходили часто вообще тихо, мирно и без кровопролития. Иногда да, с кровопролитием, но не таким большим, как можно было бы представить по наступившим последствиям.

   В памяти людей остаются революции кровавые. А вот те, которые прошли тихо -- о них помнят, но не воспринимают как революции.

   Первое, что сделали Эсторские своей пропагандой, это сильно подорвали уверенность западных буржуа в том, что они всецело и всегда правы.

   Теперь надо было делать следующий шаг. И Натин надеялась, что его сделает именно она.

   Итак... Историки рыли архивы, старинные книги и рукописи.

   А она занялась пристальным изучением того, что называлось гордым словом марксизм. Читать всё, что было издано -- неэффективно. Прочитала "Капитал", Прочитала "Манифест". Тут же обнаружила, что теория явно неполная. Но за этой теорией чувствовался некий потенциал. Особенно тот, что явно поднимал людей на борьбу за свои права, за лучшую долю. Но вместе с тем, она чувствовала, что Маркс, будучи всё-таки учёным, не мог остановиться на том, что почитали как Библию его последователи. Он же сам говорил, что "марксизм не догма, а руководство к действию".

   Подразумевалось, что теория должна развиваться и применяться в деле.

   Пока что Натин видела в последователях только догматизм или жалкие потуги на развитие, которые вырождались быстро в тупейший ревизионизм. Причём ревизионизм с оправданием и возвеличиванием существующих порядков.